Лишь одна музыка
Шрифт:
Была ли она в Лондоне в последние десять лет? Нет, я бы про это знал. В Англии? Что она тут сейчас делает? Где она?
Спазмы в желудке. Мне нехорошо. Что это? Прогулка потным по холоду? Я почти ничего не ел целый день.
Что я мог прочесть в ее глазах? Удивление, настороженность, жалость? Мог ли я прочесть любовь? В глазах этой женщины мог ли я прочесть любовь?
ЧАСТЬ
ВТОРАЯ
2.1
Кое-как
У Джулии, если она и живет в Лондоне, нет телефона, записанного на ее имя. Если она не живет в Лондоне, она может быть где угодно.
Так же безуспешно я ищу след утерянной пластинки. Водитель такси, как я узнал, должен был бы ее привезти в полицию, и они бы ее переслали в Лондонский офис потерянных вещей. Звоню им. Помню ли я номер такси? Нет. Перезвонить через пару дней. Звоню — безрезультатно. Два дня спустя снова перезваниваю. Похоже, надежды нет. Возможно, пластинку забрал следующий пассажир такси. С зонтиками такое случается сплошь и рядом. Если они что-нибудь узнают, меня оповестят. Но я понимаю, что больше не увижу этой пластинки. Я был так близок к тому, чтобы ее услышать, но теперь не услышу.
Говорю с Эрикой Коуэн, нашей агентшей. Она удивлена, услышав мой голос. Обычно с ней имеет дело Пирс. Я спрашиваю ее совета, как найти Джулию Макниколл.
Она задает несколько вопросов, записывает детали, потом говорит:
— Но почему так вдруг, Майкл, после стольких лет?
— Потому, что я видел ее недавно в Лондоне, в автобусе, и должен ее найти. Должен.
Эрика останавливается, потом говорит, серьезно и неуверенно:
— Ты не мог ошибиться, Майкл?
— Нет.
— И ты точно хочешь возобновить знакомство после такого... мм... перерыва?
— Да. И еще, Эрика... пожалуйста, держи это при себе. Я не хочу, чтобы Пирс, Эллен и Билли это обсуждали.
— Хорошо, — говорит Эрика, с очевидным удовольствием от своей причастности. — Я поспрашиваю вокруг и еще спрошу у Лотара в Зальцбурге, не может ли он помочь.
— Ты спросишь, Эрика, ты правда спросишь? Спасибо, спасибо большое. Я знаю, как ты занята. Но, говоря об Австрии, там есть виолончелистка, Мария Новотны, она довольно активна в венском музыкальном мире, она была и, думаю, остается подругой Джулии. Мы втроем были студентами в Высшей музыкальной школе и вместе играли в трио. Это... я не знаю, но вдруг это поможет выйти на след.
— Может, — говорит Эрика. — Но не лучше, если ты сам у нее спросишь?
— Я не уверен.
Не могу отделаться от неприятной мысли, что Мария, возможно, знает, где Джулия, но мне не скажет.
— И ты думаешь, что твоя знакомая Джулия Макниколл по-прежнему выступает? — спрашивает Эрика. — Она не могла оставить музыку?
— Это невозможно.
— Сколько ей лет — приблизительно?
— Тридцать. Нет, ей должно быть тридцать один, я полагаю. Нет, тридцать два.
— Когда ты ее видел в последний раз? Я имею в виду до Лондона.
— Десять лет назад.
— Майкл, ты уверен, что хочешь ее снова встретить?
— Да.
— Но десять лет — не слишком ли долго?
— Нет.
Молчание. Потом прагматичная Эрика спрашивает:
— В «Макниколл» одно «л» или два?
— Два.
— Она из Шотландии? Или Ирландии?
— Думаю, ее отец на четверть шотландец, но, в общем, она англичанка. Англичанка и австрийка, полагаю.
— Я попробую, Майкл. Для меня это может быть началом совсем новой карьеры. — Эрика почти все воспринимает с большим энтузиазмом.
Если уж Эрика, наш Большой Белый Вождь, сочетающая в себе качества сестры-хозяйки с акульей хваткой, не сможет ее найти, я уж и не знаю, кто сможет. Снова проходят дни, и с каждым донесением Эрики про неудачи мои резервы надежды скудеют.
В конце концов я ей говорю, что родители Джулии живут в Оксфорде.
— Боже ж ты мой, почему ты раньше мне не сказал? — спрашивает Эрика, записывая и не сдерживая раздражения в голосе. — Я бы не теряла время.
— Ну да, Эрика, ты права, но я думал, что лучше сначала пойти по профессиональной линии. Я не хотел терять твое время, но мне невыносимо беспокоить ее родителей.
— Майкл, ты должен это сделать сам.
— Я не могу, правда не могу. Я пробовал однажды, давно, но меня завернули. Ты так добра ко мне, мне сложно тебя просить. Но сам я этого не могу.
Эрика вздыхает:
— Даже не знаю, как объяснить. Мне все это не очень по душе. Но из хорошего отношения к тебе я попробую в последний раз. Если я ее найду, могу обещать одно — что она будет знать, как с тобой связаться.
— Да. Хорошо. Я согласен.
Эрика звонит мне в следующие выходные:
— Угадай, откуда я тебе звоню?
— Почем я знаю? А, нет, догадываюсь! Эрика, это уж слишком!
— Ну, — говорит Эрика, — Оксфорд ненамного дальше, чем некоторые части Лондона. Настоящие сыщики идут к истокам. К тому же у меня тут была еще одна встреча, — быстро добавляет она.
— И?
— Майкл, хороших новостей нет, — торопливо говорит Эрика. — В колледже мне сказали, что профессор Макниколл умер пять или шесть лет назад. Они думают, что миссис Макниколл уехала в Австрию, но у них нет ее адреса. Телефон, который ты мне дал, работает — кстати, надо добавить в начале пятерку, — но там живет кто-то совсем другой. И я была в их доме на Банбери-роуд. Нынешние хозяева купили его у кого-то еще, то есть он продавался уже как минимум дважды.