Лишь последствия

Лемад Ника

Ждал его опять же на стоянке, любуясь зрелищным залетом на территорию больницы. Поднял руку, показывая, что ждет его.

– Сколько у тебя еще здесь знакомых? – указал большим пальцем себе за плечо, на трехэтажное здание. Шутливо попенял: – Совсем не умеешь выбирать себе друзей.

– Привет, Лейтис, – Шейд снял шлем, стянул перчатки и оперся на руль. – Это был последний. Отсюда.

Лейтис посерьезнел, оглядывая бывшего напарника. Тогда, в самом начале весны, узнав, кто погиб в ночном клубе, он пришел в ужас, но Шейд очень быстро прекратил расспросы,

а после и вовсе исчез из города, лишив следователя шанса выразить сочувствие.

– Как у тебя жизнь? – видел и сам, что не очень хорошо. Все тот же заметный налет пустоты на лице, не разгладились хмурые складки на лбу, легкая улыбка предназначалась для отвода глаз. Отвел взгляд на пыльный байк. – Полгода прошло. Где ты прятался все то время?

– Уезжал. Подальше, – Шейд прочесал волосы, нацепил шлем на руль. – Вроде как прийти в себя. А по возвращении оказалось, что убийца, взятый практически с ножом в руке, сначала спрятался здесь, – кивнул на больницу, – а затем слинял на тот свет, окончательно избежав наказания. Как так вышло, Лейтис?

Следователь пронзительно вгляделся в хмурое лицо.

– А то ты не знаешь, – негромко напомнил, – кем является его отец и на какие чудеса способна присыпанная золотом власть. Может, – злорадное оживление искривило губы Лейтиса, – теперь он испугается. Когда появился человек, способный лишить его всего. Даже бабули об этом на лавочках шепчутся.

– Может, – Шейд и так знал, что Тайс Форсишт будет свергнут при первой же возможности. Вдвойне отрадно узнать, что схожие мысли имеет человек, которого он хотел просить приложить руку к этому делу. – Лейтис, улики по делу Яноша Форсишта искажаются и уничтожаются. И отношение к этому имеет прокурор.

Лицо следователя недоуменно вытянулось при упоминании обвинителя. Некоторое время он молчал и думал. Может, что-то вспоминал, сопоставлял, а Шейд уверялся, что такого рода информация для сотрудника полиции стала откровением. То ли так были уверены в отделе в недоступности хранимого, то ли наплевали на обвинение младшего Форсишта: упекли в больницу и отодвинули папку в сторону, на будущее. И о том, что кто-то станет ковыряться в опечатанных пакетах, не думали.

– Ты можешь выяснить?

– Наверное, – медленно произнес Лейтис, – могу. Попробовать. Ты уверен?

– Я слышал об этом. От самого прокурора, – изумление следователя проигнорировал, пояснять подробности не стал. Проследил из-под ресниц за проходящими мимо людьми и договорил: – Не мне он исповедовался, но сути не меняет. И, – понизил голос, – опроси персонал больницы об увлечениях Яноша. О визитах его отца. Уговори пройти освидетельствование телесных повреждений.

Лейтис неподвижно смотрел, как силятся прорваться сквозь слой сухой пыли блики на мотоцикле, и не мог отделаться от проникшего под кожу беспокойства; ветер, показалось, стал холоднее, нависшие над стоянкой деревья всколыхнулись, взлетели сорванные листья. И это ощущение опасности следователь распознал сразу.

– Ты знаешь больше, чем говоришь.

– Янош Форсишт покалечил много народа

вокруг себя. И, уверен, персонал больницы кое-что испытал на себе, – Шейд вскинул голову, всматриваясь в суженные глаза следователя. – Лейтис, они будут бояться. Они станут скрывать, но, увидев, что, – ты поймешь. Потому как пациент умер не случайно. И что он далеко и не жертва, а случившееся с ним – лишь очевидное последствие его выбора.

– Я должен насильно их раздевать? – угрюмо поинтересовался Лейтис.

– Думаю, ты найдешь к ним подход, – Шейд похлопал следователя по плечу. – Попрошу только держать меня в курсе. Мне это надо. Знать.

Что на могиле Атари не напишут жалостливых стихов о невинно убиенном.

Шейд глянул на часы. Хоть Тиль Вилеш и не звонил ему напомнить о времени, но злоупотреблять отгулом не стоило, поэтому начал прощаться с Лейтисом, изнывающим от желания завалить его вопросами.

Следующей остановкой стал клуб, у входа в который собралась толпа эмпатов. Увидел их Шейд, пройдя на шум через весь зал Химеры и открыв парадную дверь. Тиль, очевидно, знал, что происходит на площади, поскольку не проявил никакого интереса к улице и продолжил молоть зерна в своей старинной кофемолке.

На площади незнакомая девушка стояла напротив Адиса, Фрея, любопытной Сафы, бледной тени Тиина. Олив изучала пожаловавшую к ним чужачку, сунув руки в карманы широких брюк. Смуглый блондин Джей из палачей отстраненно таращился в сторону фонтана, но не упускал ни слова из просьб девушки.

И никто ничего не понимал.

– Что за собрание? – протолкался вперед Шейд. Адис подвинулся, задев Фрея. Тот чертыхнулся, попробовал двинуть гурмана в ответ, но быстро сдался, в то время как по губам Адиса ползла ехидная ухмылка.

– Кушать надо больше, – наклонившись, проговорил на ухо приятелю. Возвышаясь над ним на добрую голову, да и в ширину превышающий средние размеры Фрея, мог позволить себе пошутить. И яростный взгляд темных глаз на него не подействовал, лишь сердитый окрик Шейда заставил стереть улыбку с лица.

Убедившись, что гомон стих, Шейд смог уделить внимание проблеме, которая признала в нем авторитетное лицо и взялась с новой силой уже за нового человека.

– Машина, большая, черная, – быстро проговорила, умоляюще раскрывая свои и без того огромные глаза. Шейд сразу понял, чей транспорт имеется в виду. – Она иногда здесь останавливается. Мне нужен ее водитель.

Вот только Шейд не понял, зачем ей нужен Даичи. Запрос был? Он слинял, не сделав работу, показавшись при этом?

– Вы договаривались о встрече?

– Нет, – замотала головой девушка; от быстрых движений узел на ее затылке распутался, волна волос рассыпалась по спине. Джей присвистнул и скрестил руки на груди, одарив незнакомку очаровательной улыбкой. Олив скривилась и тут же вернула ровное выражение на холодное лицо, едва заметила взгляд Шейда. Почти ненавидящий. Из-за Сайгена, сделки с ним; даже не нужно было гадать о причине. Потому задерживаться не стала, пусть и хотелось послушать знакомую Даичи.