Лишь сомнения
Шрифт:
Шатиса села рядом, решив, что собрала достаточно грязи на себе. И от травы хуже уже не станет. Шейд снова прогонял ее от себя, как в больнице, но в этот раз она проигнорировала эту попытку.
– Ты стираешь здесь? – спросила, увидев разложенную дальше рубашку, в которой, как помнила, он был вчера и в ней же попал под дождь, а потом спал.
– Чуть дальше, в реке.
– Я видела стиральную машинку в том месте, где генератор стоит, – тактично намекнула, что стирку можно организовать более эффективно. Шейд кивнул.
– Я тоже ее
Шатиса перевела взгляд со своих ног на Шейда, не поняв, серьезно он или острит. Ничего и не разглядела в ровном выражении на лице. Зато заметила, какие прозрачные у него глаза. Как морское дно в ясную погоду. Опять засмотрелась, тогда как бровь Шейда ползла вверх. Неловко улыбнулась.
– Хотела сказать, что так проще и… Ну, не мое дело. Ты прав. Я взяла твои вещи, – указала на то, во что была одета. – Не страшно? Я тоже могу постирать руками.
Шейд мельком глянул на заляпанные непонятно чем тряпки, в которых сложно было угадать его одежду. А потом на Шатису, переживающую насчет грязи. Она умудрилась измазать даже волосы и шею.
– Вряд ли справишься, – заметил и отвернулся. – Я хочу тишины. Не могла бы ты уйти?
– Конечно, могла бы, – тут же ответила его гостья и осталась на месте. – Но я тебя искала, поэтому глупо будет вот так сразу распрощаться. Думаю, до вечера ты в доме не появишься.
– Двор разгрести нужно, накидало там ветром горы мусора. Так что появлюсь. Ближе к обеду.
Шатиса ему не поверила. Откинулась назад на локти и подняла вверх лицо.
– Ты часто сюда приходишь? – не услышав ответа, покосилась вбок, на закрытые глаза. Посмотрела немного на расслабленное тело; пользуясь случаем, и на его ступню тоже, но спрашивать не стала. Вместо вопросов улеглась на спину, подложила руки под голову. Ожидала чего-то подобного, поэтому даже не расстроилась. – Ладно, давай помолчим.
Но хватило ее ненадолго. Уже через пять минут она начала вертеться на траве, пытаясь улечься удобнее. Рассматривать розовое небо и скалу, поглядывать в сторону неподвижно лежащего Шейда, все пытавшегося сконцентрироваться на привычных звуках, но довольно быстро признавшего это занятие бесполезным.
– Что ты хочешь? – не выдержал возни. Не слышал ничего кроме напряженного сопения сбоку. И оно слишком отвлекало. Решил, что лучше узнать причину ее беготни за ним, тогда она, может, угомонится. – Зачем ты меня искала?
– Насчет клуба, – быстро проговорила Шатиса.
– Да ну к черту клуб… – немедленно пробормотал Шейд, даже не желая вникать в суть такой проблемы. Лучше б не спрашивал. – Я больше там не работаю, если не заметила. Все вопросы к Вилешам или кто там вместо них заправляет.
– Не о работе. О том, что ты услышал. Когда тот человек назвал меня… шалавой и…
Шейд в замешательстве сжал переносицу, не имея ни малейшего понятия, что должен сказать. Его не интересовала ни тема, ни история ее возникновения. Как и главные герои.
– Я ничего такого не думал, – честно заверил он Шатису, надеясь,
– И я не соблазняла его отца, – продолжила Шатиса, а Шейд мысленно застонал. – Мы встретились в больнице, когда его жена легла на несложную операцию. И… В общем… – Травинка оказалась в пальцах и Шатиса принялась ее крутить. – Ну он стал постоянно приходить и приносить подарки, приглашал пройтись под предлогом, что хочет узнать о здоровье супруги. Отец с ним ругался. Потом узнало руководство. Мне пришлось уволиться.
– Понял.
– Я не виновата! – воскликнула Шатиса, поворачиваясь к Шейду. На миг показалось, что он спит. Потом он вздохнул и открыл глаза.
– Послушай, – сказал. На краткий миг его лицо исказила тень при воспоминании о плюющем ядом Атари. Но он максимально быстро взял себя в руки и выровнял дрогнувший голос. – Я даже не вникал в то, что звучало в Химере в тот день. И ты не обязана убеждать меня в чем-либо. Да и верить тому человеку – себе дороже обойдется. Так что… Забудь просто его.
Но вопреки своим же словам Шейд начал нервничать, дрогнул. Даже здесь, в этой благословенной глуши, Атари его настиг, встал перед глазами с ослепительной улыбкой. Выдернул из отупения простым напоминанием о своем существовании где-то там, в одной из больниц города. Он жил, в то время как несколько людей до сих пор не могли прийти в себя от потери.
Шейд отвернул голову, а пальцы судорожно жали полотенце, на котором лежал. Широко открытыми глазами смотрел на траву перед собой, насильно выталкивая из головы все мысли, чтобы осталась пустой и звенящей.
– Она… Ты видела ее. Перед тем, как…
Шатиса обеспокоенно села, глянула на рывками сжимающуюся грудь, через которую проходил шрам, так интересовавший ее. Как и остальные полученные раны. Однако сейчас смотрела только на отвернутую голову. И чуть не откусила себе язык, припомнив, кто именно виноват в смерти его девушки.
– Она не пришла в сознание, – осторожно дотронулась до напрягшегося плеча, мучительно сожалея о начатом ею разговоре. – Не чувствовала боли. Не мучилась.
Шейд потер нос, лицо, поморгал. Устремил невидящий взгляд вдаль, пытаясь протолкнуть комок, нарастающий в горле, перекрывающий дыхание, и судорожно потом вздохнул.
– Хорошо. Хорошо. Она просто ушла.
– Она просто ушла, – подтвердила Шатиса. Та пациентка на операционном столе не имела никаких шансов, слишком серьезны оказались полученные ею повреждения. Хоть отец и из кожи вон вылез, пытаясь сотворить чудо. – Шейд… Ты ходил на ее могилу? Хоть раз?
Судя по всему, нет. Он окаменел. Он не хотел признавать реальность и двигаться дальше. Застыл на месте, обрастал паутиной. И будто надеялся на что-то.
Шейд сел, потом встал. Отряхнул свои самодельные шорты и подобрал полотенце, потом почти высохшую рубашку, перекинул все это через плечо.