Лишь в твоих объятиях
Шрифт:
Он знал, что слыл среди драгун скандалистом, отличающимся особой храбростью, за которую подчиненные его уважали, а начальство к нему благоволило. Но в армии всегда хватало честолюбцев и людей с несносными характерами. Продвижение по службе неизменно зависело от командиров — похвала в рапортах была неоценима. Но в любом случае никому нельзя было продвинуться, пока не открылась вакансия на следующий чин. Алек не думал, что кто-нибудь из его младших офицеров был способен на то, чтобы добиваться повышения такой ценой. Проходили дни, Джеймс не возвращался, и Алек терялся в догадках.
Наконец,
Французская сабля скользнула по его ребрам и зацепила ключицу. Каждый раз, когда он поднимал руку, его мышцы пронзала острая боль, но он заставлял себя поднимать полено за поленом, превозмогая боль. Он отказывался признавать себя калекой. Услышав приближение всадника, он с облегчением прервал работу и с надеждой ждал новостей.
Питербери так долго привязывал лошадь к дереву, что Алек понял: у него плохие новости. Он отвернулся, наклонил голову, краем рубахи вытер со лба пот. Господи, он почти поверил в то, что Джеймс найдет ошибку, причем без труда. Но если окажется, что проверить невозможно и ему не поверили, то, что тогда делать? Сзади раздались шаги.
— Как дела? — спросил он, не поворачиваясь. Последовала пауза.
— Боюсь, не так хороши, как нам хотелось. Алек кивнул:
— Я это предполагал.
— Бумаги… — Джеймс снова помолчал, будто подбирал слова. — Они представляют собой обширную переписку с французским полковником, продолжавшуюся несколько лет.
— В них было хоть что-то указывающее на адресата?
— Я не знаю, — последовал тихий ответ. — Я их не читал.
Алек недоверчиво дернулся. Джеймс взял его за руки.
— Я пытался, причем не один раз. Понадобилась уйма времени, чтобы найти кого-то, кто видел эти письма, и услышать от него хоть что-нибудь, кроме насмешек. Все думают, что сейчас это не имеет никакого значения, поскольку считают вас мертвым.
Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась очень грустной.
— Это хорошая новость. Раз вас считают мертвым, никто не ищет вас, чтобы предъявить обвинение. Ходят слухи, ничего больше. Победа вытеснила все другие темы.
— Это хорошая новость, — повторил Алек. Он опустился на дрова. — По крайней мере, хоть что-то.
Джеймс смотрел себе под ноги.
— Она лучше, чем вы думаете.
— Поверьте мне, я знаю. — Алек провел рукой по лицу. — Вы сказали, Уилл Лейси мертв.
Он не мог представить, что его самый давний, самый лучший друг лежит где-то в поле, холодный, изрубленный на куски. И никогда больше не будет зубоскалить по поводу поведения их армейского начальства, никогда больше не подставит плечо раненому солдату. Сердце Алека сжималось от ощущения невосполнимой потери, от мыслей о семье Уилла, его гордом, жестком отце, его молоденькой вдове и ребенке, который никогда не увидит отца.
Джеймс сел на поленницу рядом с ним.
— Он умер как герой. Понсонби послал его передать приказ о немедленной атаке командиру эскадрона драгун, и, когда он уже отъезжал, успешно выполнив поручение,
Геройская смерть. Алек склонил голову.
— А что его жена? Она была в Брюсселе.
— Не знаю. В Брюсселе много вдов. Он поднялся.
— Найдите ее, если она еще там. Сделайте для нее что сможете. Я дал слово Лейси позаботиться о ней, но теперь…
Питербери понял. Он вскочил и отдал честь:
— Есть, сэр. — Потом моргнул и озабоченно спросил: — Что вы будете делать?
Алек оглядел лужайку возле дома. Вдова Густав ждала, когда он уйдет, да он и сам сойдет с ума, если останется здесь надолго.
— Я не могу больше оставаться здесь.
— А куда вы пойдете?
Это был чертовски хороший вопрос. Куда? Он уставился на свои руки, сжал их в кулаки, так что побелели костяшки пальцев.
— Я докажу свою невиновность, — сказал он вместо ответа. — Я сделаю это. Так или иначе.
Джеймс, помедлив, протянул ему руку.
— Я знаю, — сказал он, — и буду помогать. Алек грустно улыбнулся:
— Не надо ничего обещать. Не в ваших интересах помогать изменнику.
— Я помогаю не изменнику, а другу, попавшему в беду. — Он продолжал держать протянутую руку. — Обещаю, я буду помогать независимо от того, пожмете вы мою руку или нет. Я найду те письма и того, кому они предназначались, и уличу этого человека как лжеца и изменника. Нельзя, чтобы наказание понес невиновный — тогда одураченной окажется вся армия.
Алек сделал глубокий вдох. Джеймс моложе его, но уже далеко не зеленый мальчик. Он был штабным офицером, пусть и очень молоденьким, но его отличало умение говорить с людьми и убеждать их в своей правоте, так что они начинали смотреть на вещи его глазами. А сейчас он был единственным другом Алека. И Алек с благодарностью пожал протянутую ему руку.
— Спасибо.
— Вот и славно, — сказал Джеймс, улыбаясь. — Строптивый майор Хейз прислушался к моему совету и согласился принять помощь.
Алек сделал отстраняющий жест рукой. В его голове уже вызревал новый план действий на случай, если не удастся легко оправдаться, поэтому, когда он заговорил, в его голосе не было колебаний:
— Не майор Хейз. С этого момента я Алек Брэндон. — Это решение пришло в голову как-то само собой. Фамилия Брэндон принадлежала его матери. — Майор Хейз мертв.
Глава 22
Алек боялся, что его признание приведет к еще большим осложнениям, но он был приятно удивлен. В доме стало спокойнее — может быть, сказалось сочувствие Крессиды, которая всячески стремилась смягчить обстановку. Он страшился каждого, кто знал… Не имело значения, кто его нанял, и не так важно, что он надеялся получить, в конечном счете. Алек не мог избавиться от мысли, что тайный агент пока должен остаться тайным агентом, хотя у него были причины ненавидеть этот род деятельности.