Лишний на земле лишних

Смекалин Дмитрий

Далее за столом присутствующие офицеры были рассажены строго в соответствии со званиями. Ближе к командующему - генералы, затем полковники и т.д. В результате полковник Демин оказался на самом невыигрышном месте - первым после генералов. И совершенно один. Подполковник Метечко и майор Егоров, которых он взял с собой, сидели дальше, Егоров так и вовсе на дальнем конце стола. Почему невыгодном? Так ведь по устоявшейся традиции, Верховный своим генералам разносы не устраивал, наоборот, те сами помогали ему мылить шеи прочим офицерам. В основном, именно полковникам, которые мало того, что работали, так и вынуждены были за все отвечать. К

Демину и так цеплялись особенно много, должность генеральская, но звания еще не выслужил. А тут и вопрос его, и прокол, получается, тоже его. И на подчиненных стрелки особо не переведешь, все его приказы выполняли.

– Таким образом, - заканчивал свой доклад начальник ГРУ: - с сожалением приходится констатировать, что нам банально не хватило времени. Пока охранники подполковника Метечко занимались проверкой размещенных в кемпинге переселенцев, прибывших с караваном из Ути, пограничниками майора Егорова было выявлено, что два человека въехали в Новороссийск, минуя контроль, вместе с орденцами.

– Кто конкретно?
– строго спросил начальник Генштаба.

– Некие Некрасов Николай Алексеевич и Купцова Галина Николаевна. Майор Егоров взял вопрос под личный контроль.

– Так пусть он и доложит, - подал голос Верховный к немалому облегчению полковника.

Егоров поднялся, что называется, орлом. Без заминки, но и без излишней поспешности, молодцевато подтянулся, демонстрируя прекрасную спортивную фигуру, и окинул генералов лихим и преданным взором:

– В соответствии с приказом полковника Демина с двадцать второго числа текущего месяца были усилены наряды на всех блокпостах, в состав которых на дежурство стали обязательно выходить офицеры. Все въезжающие на территорию РА четко фиксировались, данные дважды в сутки передавались в ГРУ. Встречать караван из Ути прибыл на блокпост лично.

Майор снова окинул собравшихся орлиным взором. На сей раз не только генералов, всем досталось.

– В результате проведенных действий все вновь прибывшие были, в соответствии с полученным приказом, организованно и без задержек переправлены к кемпингу и размещены в нем. Список прибывших и их машин передан в службу охраны подполковника Метечко.

– И?

Прерывая докладчика, поднялся Метечко:

– Кое-что обнаружилось, но к магу это никакого отношения не имеет. Рапорт сдан по инстанции.

Подполковник вопросительно посмотрел на Верховного и, дождавшись его разрешающего жеста, сел на место. Майор продолжил:

– В результате опроса охраны конвоя было выявлено, что количество машин Ордена при выезде из Ути увеличилось на одну по сравнению с прибытием в этот город. Учитывая важность поставленной задачи, лично занялся проверкой несоответствия.

Секундная пауза. Все прониклись? Дальше - продолжение доклада:

– В дополнительной машине в город прибыла Купцова Галина Николаевна в сопровождении агента Ордена Томаса Аткинса. Кстати, дочь генерала Николая Степановича. Должен быть знаком товарищу генерал-лейтенанту.

– Знаешь?
– Спросил Верховный начальника Генштаба.

– Доводилось служить вместе. Давно.

– Понятно. Продолжайте, майор.

– До отправления из Ути Купцова ехала сюда от самого портала вместе с Некрасовым Николаем Алексеевичем, который последний отрезок пути проехал в машине Ордена и на въезде не был зафиксирован даже визуально. Сведения были получены из личной беседы с Купцовой уже на следующий день после их прибытия

в Новороссийск.

Еще одна небольшая пауза.

– К сожалению, на следующий день Некрасов рано утром отбыл в Орден по их приглашению и вернулся только на следующий день, двадцать пятого числа, ближе к полудню. Все это время у гостиницы, где он остановился, было организовано дежурство, так как я считал установление контакта с Некрасовым своей первостепенной задачей, в силу странностей его поведения и взаимоотношений с Орденом. К сожалению, Купцова, все это время находившаяся в гостинице никаких странностей в поведении Некрасова подтвердить не могла. Точнее, он всегда был "со странностями", - майор чуть было не уточнил, что "с придурью", но решил воздержаться от негативных оценок и добавил: - Ничего сверх этого она не заметила.

Пару раз вздохнув, чтобы скрыть волнение, Егоров продолжил:

– К сожалению, мне не удалось предотвратить ссору между Купцовой и Некрасовым, произошедшей в связи с его возвращением в гостиницу только на следующий день. Виноват, но я решил не мешать семейной сцене, решив, что без меня они скорее разберутся. Только результатом разборок стало то, что Некрасов сразу же уехал из Новороссийска в сторону Нового Питера. Выезд зафиксирован на соответствующем блокпосте лейтенантом Антиповым. Оснований для задержания не имелось, проследовал беспрепятственно.

Снова пауза. Громы не гремели, майор ободрился и даже сумел принять еще более молодцеватый вид.

– Ситуация вызывала беспокойство, поэтому я взял на себя смелость обратиться к явно замешанному в эту историю Аткинсу. Он подтвердил мои опасения, что Некрасов и был разыскиваемым магом. Или, как он его назвал, киратом. В связи с возникновением внештатной ситуации и, фактическим невыполнением, хоть и не по нашей вине, приказа, принял все возможные меры, до которых смог додуматься. Во-первых, на блокпосты все смены теперь выходят, имея подробное описание Некрасова, во-вторых, лично окружил заботой и вниманием Купцову, так как не исключаю возможности, что маг может к ней вернуться.

– Ты бы вернулся?
– подал голос Верховный.

– Я бы от такой и не уехал никуда и никогда!
– С чувством ответил Егоров.

– Смотри у меня! Знаю я твое "внимание и заботу".

– Так сам уехал. К девушке никакого насилия, только если сама захочет. Тогда - сам виноват. Какой спрос со служилого?
– Майор лихо тряхнул головой и белозубо улыбнулся. Да так, что даже генералы заулыбались вслед за ним.

– Служилый!
– Рассмеялся Верховный: - Смотри у меня! Нам маг не просто здесь нужен, а чтобы после его лечения х** как кол стоял, а не отваливался.

Здесь можно отметить, что в речи Верховного матерные слова проскакивали довольно часто. Особенно на проводимых им совещаниях. Дома он их почти не использовал. Просто в советской, а потом и российской системе сложилась традиция, что там, где в ходу единоначалие, этот начальник может (и должен) не стесняться в выражениях с подчиненными. Такая вот привилегия. Женщины ею могут и не пользоваться, а на мужчин будут смотреть косо, не слабоват ли? И чем крепче сидит начальник на своем месте, тем чаще в его речи звучат матерные словечки. Касается это не только армии. Ректора вузов на планерках говорят точно так же. А вот министры - гораздо реже. В современной России кресла под ними непрерывно качаются, не то, что под Верховным.