Лисичка
Шрифт:
Теперь Апраксина в месте со своей горничной, старой Марфой, служившей еще матери и бабушке княжон, рылась в бельевых кладовых, надеясь найти подходящие отрезы и, засадив всю девичью за работу, срочно сшить девушкам и себе платья и белье. В который раз графиня порадовалась, что Марфино французы не разграбили.
Женщины копались в сундуках, отбирая ткани, мотки кружев, нитки, а две горничные, стоя наготове, относили отобранные ткани в комнату графини. Евдокия Михайловна брала только то, что можно было носить зимой: тонкое шерстяное сукно, бархат, плотный атлас. Она отобрала уже около
Графиня пошла в свою спальню и попросила Марфу позвать барышень. Но с горничной пришли только Даша Морозова и Долли.
— Тетушка, Лиза задремала, я сама подберу ей ткани, — предложила княжна.
— Хорошо, дорогая, выбирай, — согласилась усталая графиня. — Что вам обеим нравится?
Девушки подошли к тканям. Даша в нерешительности остановилась, а княжна сразу же начала раскладывать отрезы по стопкам.
— Начнем с того — сколько нужно сшить платьев? — поинтересовалась она.
— Надо бы десяток, но давай сошьем хотя бы по шесть штук, — предложила графиня.
— Поскольку шить будут наши девушки, предлагаю сделать очень просто: каждая из нас отдаст им то свое платье, которое хорошо на ней сидит, а Марфа снимет с него все мерки и проследит, чтобы новые платья были сшиты точно по ним.
— Очень разумное предложение, — согласилась графиня. Она не догадывалась, что Долли сделала его из эгоистических соображений: не хотела стоять два часа с поднятыми руками, пока ее будут обмерять.
Княжна набрала три стопки отрезов и объяснила:
— Я отобрала ткани для светлой блондинки, русоволосой и шатенки. Тетушка, я права?
Графиня поднялась и подошла к кровати. Присмотревшись к оттенкам тканей в стопках, она спросила:
— Эта — для Лизы, эта — для тебя, а эта — для Даши? Я правильно поняла?
— Совершенно точно! — улыбнулась ей девушка.
В первой стопке лежали ткани светло-голубого, розового, золотистого, алого, синего и темно-шоколадного цветов. Во второй — светлого и темного зеленого, аквамаринового, лимонного, персикового и цвета слоновой кости. В третьей стопке лежали яркие голубой, желтый и вишневый отрезы, и бледные — оливковый, лавандовый и цвета мяты.
— Молодец, отличный выбор, — одобрила графиня и повернулась к Даше Морозовой, — а ты, Дашенька, что скажешь?
— Да, очень красиво, — пролепетала девушка, — и ткани такие прекрасные, — она легонько провела рукой по бархату цвета мяты, который отобрала для нее Долли.
— А что с фасонами? — спросила графиня, уверовавшая в организаторские способности племянницы.
— Давай сделаем один фасон, — предложила та: — лиф с полукруглым вырезом, обычный, без сборок, под грудью — поясок, рукава сделаем узкие. Кроим все одинаково, а потом на одном платье вырез прикроем кружевами немного, а на другом полностью, и сделаем из тех же кружев воротник. На некоторых платьях поверх узкого рукава сделаем еще маленький рукавчик фонариком. Вот они и получатся все разные.
— Мудро, — согласилась графиня, поднялась с кресла и пошла вместе с Марфой в девичью отдавать приказания.
—
Графиня недоуменно уставилась на девушку, потом, сообразив, что задумала племянница, она с готовностью кивнула и вышла.
Когда через час в девичьей под руководством Марфы закипела работа, Апраксина, освободившись, пригласила к себе Ивана Ильича. Управляющий поспешил явиться в гостиную. Графиня поднялась ему навстречу, поздоровалась и пригласила садиться.
— Иван Ильич, я пригласила вас по очень важному и совершенно секретному делу, — начала она и, кратко сказав, что опасается покушения на жизнь княжон, попросила:
— Я хочу переехать в Москву, в свой дом в Колпачном переулке — никто не додумается искать княжон там, а не в доме Черкасских на Покровке. Но вся мебель из моего дома отправлена в подмосковное имение Захарово, туда же пять лет назад уехали и все слуги, кроме дворецкого, двух лакеев, кучера и садовника. Прошу вас съездить в Захарово и переправить в московский дом всю мебель, что привезена на хранение в имение, а также отобрать штат слуг, чтобы не было лишних людей, но и мы бы не имели проблем, живя в Москве.
— Хорошо, ваше сиятельство, я все понял, — подтвердил управляющий. Он во времена учебы молодого князя в Москве часто бывал в доме графини, хорошо его помнил и мог разобраться, сколько понадобится слуг. — Но я попрошу у вас письмо к вашему управляющему, и план проезда до Захарова.
Иван Ильич поднялся и, пообещав зайти за письмом через час, пошел собираться в дорогу. Спустя полтора часа управляющий в своей двуколке, запряженной парой гнедых, уже ехал по направлению к Москве. Он обещал графине вернуться через две недели. Долли, провожая Ивана Ильича, предложила ему свою помощь, чтобы в его отсутствие следить за хозяйством в поместье.
— Ну что за девушка выросла, просто огонь, — удивлялся управляющий, делясь впечатлениями с кучером, — хорошо, что зима на дворе, особых работ нет, только скотина в хлевах, да оранжереи — ну, с этим она справится.
Спустя полчаса Иван Ильич задремал и проснулся уже при въезде в Москву.
Долли со всей серьезностью отнеслась к своему обещанию, данному управляющему. Но лазить по конюшне и скотному двору в бархатном платье и собольей шубке было смешно, и она спросила у Марфы, где хранится старая одежда ее брата.
— Мне нужны плащ, сюртук и панталоны тех лет, пока он еще в университет не поступил, а еще мне нужны сапоги для верховой езды.
— Опять будешь мужиком наряжаться и на лошади скакать? — недовольно пробурчала Марфа, но пошла на третий этаж в самую дальнюю кладовую, где в пыльных сундуках лежали детская одежда Алексея и платья с кринолинами, оставшиеся от молодости княгини Анастасии Илларионовны.
Через полчаса старая горничная принесла Долли серые панталоны и коротенький сюртучок с черными венгерскими аксельбантами. Еще она бросила на кровать крытый синим сукном лисий тулуп, а на пол поставила сапоги из мягкой черной кожи с чуть потертыми носами и немного стоптанными каблуками.