Лисий хвост. Крепость гремящего ущелья. Книга третья

Клуг Петер

Правитель продолжал рассуждать:

– Если же ты, мальчик, не сын купца, то, может быть, и ты не охранник? Хотя ты похож на человека, который умеет драться и не боится обнажить меч. Кто же вы такие? Вероятно, лазутчики? Нет, тоже не похожи. Настоящие лазутчики продумали бы свои ответы, а не раскрылись бы вот так запросто и глупо, как это сделали вы. Если вы и лазутчики империи, то просто недоумки без капли соображения. Я знаю, что империя при смерти, но не думаю, что дела идут настолько плохо, чтобы посылать соглядатаями таких олухов, как вы.

Дондо говорил громко, все окружающие смеялись его словам.

Нага и Мунку стояли понурив головы. Доказывать что-либо бесполезно, бессмысленная убеждённость юноши в превосходстве степи над городом перечеркнула все их приготовления в одно мгновение. Как жаль, что они не решились попытаться бежать до этого судилища, быть может, им удалось бы уйти и они были бы уже далеко.

Самозванный хан Запада умолк и изучающие всматривался в двух пленников. На первый взгляд они не представляли опасности, но ведь это может оказаться уловкой, точно так же, как и их нарочитый провал. Дондо был проницательным человеком, много повидавшим на своём веку. Парень не вызывал у него ни малейших опасений. Слишком открытое и честное лицо, порывистость, стремительность в высказываниях. Нет, он не тот, за кого пытался себя выдать, но и не враг. А вот мужчина намного интереснее. Он вполне мог бы быть охранником или воином, а значит, и наёмником, и убийцей.

Неожиданно Мунку задрожал, его лоб покрылся крупным потом, глаза закатились, и он рухнул на мраморные плиты пола, сотрясаемый судорогами. Нага бросился к нему, пытаясь подхватить его голову, чтобы он не разбил её о камень. Несколько человек из окружающей толпы поспешили ему помочь.

Люди схватили Мунку за руки и ноги, подложили под голову какие-то одежды. Тело бедолаги сотрясалось с большой силой и удержать его удавалось лишь с очень большим трудом. Кто-то из толпы сунул юноше под нос разрезанную луковицу. Острый запах подействовал на него благим образом, он начал отворачиваться от луковицы, дрожь в членах начала спадать. Через минуту Мунку обессиленный лежал на полу с закрытыми глазами, не в силах ни встать, ни пошевелиться.

Нага сидел над ним, сам полный недоумения и растерянности. За всё то долгое время, что они провели вместе, он никогда не замечал в молодом человеке ни малейшей склонности к нервным расстройствам, никогда он не бился в припадках падучей. Что это такое? Говорят, что в знатных семействах такие болезни не редкость, наверное, недуг настиг принца. Зная его двоюродного деда Ёшиду и родного деда Ито, это вполне может оказаться правдой. Нынешний князь острова Оленя за своё продолжительное правление показал себя уравновешенным и мудрым господином, однако несколько раз в году он устраивал охоты для себя и своих придворных, охоты, во время которых истреблялось без счёта всякого зверья, и годного в пищу и несъедобного. Когда-то его племянник Хару пропал во время такой облавы в лесу.

Князь Ито же никогда не старался держать свою буйную натуру под контролем. В те времена, когда он тоже участвовал в охотах, он как бы ненароком отправлял на тот свет и встречных крестьян, и кого-то из челяди.

Ведь может такое быть, что склонность к насилию ради насилия выродилась в Шиме в падучую болезнь? Наверное, может. Нага убивал когда-то за деньги, но никогда не получал от этого удовольствия. Это был его талант, то, что он умел делать хорошо и быстро. Он и делал

это, стараясь закончить процесс насколько можно скорее. Его жертвы почти никогда не мучились, может, даже не успевали испытать боль и испугаться.

Из размышлений Нагу вывел голос Дондо. Правитель встал со своего кресла, спустился к ним и возвышался сейчас над телом юноши, большой и сильный мужчина. Он сказал:

– Бедный мальчик! Теперь всё встало на свои места. Он ведь болен, у него ум за разум, наверное, заходит, вот и говорит что попало. Сен Гар перестарался, когда отправил вас сюда. Вы можете идти куда хотите, кроме как в сторону Красного города. Хотите, оставайтесь здесь, хотите – на запад, хотите – в Сатыш. Вы свободны! Эй, помогите им, отнесите мальца к врачу!

Несколько сердобольных людей взяли Мунку за плечи и за ноги, подняли и понесли. Толпа расступалась, пропуская их к выходу из зала. Многие сочувственно качали головами и желали здоровья. Молодой человек уже успел открыть глаза, и теперь непонимающе смотрел снизу вверх, не делая ни малейших попыток вырваться, и по-прежнему молчал.

Нага низко поклонился, выдавил какие-то слова благодарности мудрости Дондо и поспешил вслед за Мунку. «Бедный принц! Бедный принц!», – неустанно повторял про себя наёмник.

II

Лекарь Ган Жун долго осматривал Мунку, сгибал и разгибал его руки и ноги, внимательно осматривал глаза и язык. Он раздел юношу, исследовал каждый его старый шрам и свежие ссадины и царапины. По ходу осмотра врач что-то бормотал себе под нос, цокал языком и качал головой.

Нага внимательно следил за ним, пытаясь что-нибудь уяснить из неясных междометий и отдельных слов, которые доносились до него. Островитянин повидал в своей жизни много разных врачевателей, плохих и хороших, дорогих и дешёвых, пользовавших вельмож и простой люд. Ган Жун явно принадлежал к разряду хороших врачей, увлечённых своим ремеслом.

Он принимал больных в своём доме, в квартале зажиточных горожан, однако у его дверей толпились самые разные люди. Обстановка в комнате была простой, но добротной, орудия лежали на чистой льняной тряпице и сверкали холодно и хищно. Помещение наполнял свет солнца, льющийся из большого окна.

Мунку лежал на низком топчане, всё ещё обессиленный, не пришедший в себя до конца. Его доставили сюда прямиком из дворца Дондо, и Ган Жун тотчас принял нового больного, проявив неподдельный интерес, который, однако, больше походил на любопытство учёного мужа, а не на сострадание. Вероятно, умри Мунку, с такой же любознательностью лекарь вскрывал бы его тело.

Это коробило Нагу, однако врач явно знал своё дело, да и где бы он искал сейчас другого. Пускай себе закончит осмотр и скажет своё мнение, а там видно будет. Пока же наёмник поджидал и посматривал на Ган Жуна. Таких врачей он уже повидал, кажется, их почти всех слепили по какому-то единому образцу. Седой, длинная бородка, напоминающая козлиную, уверенные сильные руки и чуткие пальцы, сосредоточенное, отстранённое лицо, круглые очки на носу. Сколько ему лет? Сорок, пятьдесят? Они всегда примерно этого возраста. Помнится, один такой в Сииго здорово помог Наге, заштопал его и выходил после осложнений при выполнении очередного заказа. Да и взял по-божески. Сколько попросит этот?