Листы дневника. Том 3

Рерих Николай Константинович

К нам приезжал представитель ТАССа — очень восторгался картинами: у него брат — художник. Полезен будет годовой отчет АРКА и для ВОКСа и для ТАССа. Если мы все трудились для Культуры в течение войны, то кольми паче теперь эта работа необходима. Спрашивают, что сделано у нас за время войны. Скажем (для архива): написано более тысячи картин и больших и малых. Целые группы их в Индоре, в Траванкоре, в Хайдерабаде (Деккан), в Мисоре, в Тери Гарвал и в частных собраниях. В журналах и в газетах прошел длинный ряд очерков и листов дневника. Печатается в Аллахабаде "Химават". В Амритсаре — "Радость искусства". В "Библиотеке Нового Мира" (в Дели) — "Рерих", "Пакт Рериха", "Культура". Вышло второе издание Конлана "Мастер гор". В

Тривандруме вышло второе дополненное издание книги Тампи "Гурудев Рерих". Переиздан симпозиум из "Арче-ра" и "Искусство Р. в Индии". Помогали Красному Кресту (Русскому и Индийскому) и военному фонду. В Коимбре мой очерк "Прекрасное". В Швейцарии делалась книга Шауб-Коха. Через АРКА послана в Москву "Слава". Отсюда ТАСС посылал в Москву ряд очерков. Так что, когда подведете итоги военного времени, получается немало происшедшего — несмотря на все трудности и препоны. Вы знаете, как трудно было переслать Вам для Мясина "Весну Священную" и "Половецкие пляски". Если бы не всякие затруднения, то удалось бы и многое другое. Были лекции Санджива Дева и Рабинд-раната Деба. Запросы на переиздание "Алтай-Гималаи".

Вы пишете, что Анисфельд и Бенуа умерли, а мы об этом ничего не слыхали. Если до Вас дойдет еще что-нибудь о художественной жизни, непременно сообщите — хочется знать, что и где творится. Спасибо, что холст послали — большая в нем недостача. Просил послать Вам 10 Конланов и по 6 изданий Ренца — надеюсь, это удастся. Ведь должны же сношения улучшаться. Когда же и как услышим о картинах и о книгах в Риге? Может быть, услышим так же неожиданно, как Вы получили сведения из Парижа. Неисповедимы пути! Русская выставка у Шарпантье тем любопытнее, что еще раз показывает живучесть искусства, не погибающего даже в самых стесненных условиях. Не удастся ли Вам узнать, кто устроил эту выставку, кто участники, нет ли каталога? Валентина прислала две свои статьи — "АРКА" и "Эволюция духа". Обе статьи очень хороши и полезны. Сердечный привет ей. Вот бы получше газету найти — для широкого круга читателей нужны ее статьи. Можно, если хотите, пометить мое письмо в АРКА 31 Дек[абря] 1944. Жив ли Дымов? Он работал в "Новом Русском Слове". В "Дейли Миррор" 8 Марта [19]45 имеется очень показательный снимок. Итак, зорко приглядывайтесь к новым условиям. Привет всем друзьям. Теперь будут выясняться многие судьбы.

В вихре событий перевернулась великая страница истории человечества. Да плывет счастливо Корабль Культуры!

15 мая 1945 г.

Публикуется впервые

Художники

Уважаемый Олег Леонидович! Один здешний художественный критик спешно спрашивает меня, как живут в Москве художники и каковы их фактические заработки? А я этих данных и не имею. Мы слышали, что писатели зарабатывают хорошо, и годовые гонорары Толстого и Шолохова доходили до трехсот тысяч рублей. Но о художниках ничего слышно не было.

Вы были недавно в Москве и Ваш брат-художник, значит, именно Вы можете мне дать нужные сведения. Всякая недомолвка истолковывается всегда в дурную сторону. А у меня глаз добрый (как однажды мне сказал Станиславский), и от меня исходят всегда верные сведения. Вот я и прошу Вас, не задержите написать мне конкретные данные о жизни художников и о размере их заработка.

Спрашивают также, существуют ли частные коллекции и ссылаются, что будто бы они запрещены. Спрашивают, какова стоимость жизни? Какова жилплощадь? Каков паек? Стоимость картин? Каково качество художественных материалов? (Впрочем, на этот вопрос Вы мне говорили, что художники жалуются на плохое качество — о чем я моим совопросникам и говорить не буду).

Особенно теперь после окончания войны всякие доброжелательные вопросы участятся и будет нелегко отвечать незнанием или молчанием. Радио сообщало, что рабочий-стахановец в год

получает до двухсот тысяч рублей. Киргиз привозит в сумах миллион рублей на заем. Доярка дает на заем сто тысяч рублей… Таких данных много сообщает радио — значит, и творческий труд оплачен хорошо, и об этом нельзя умолчать при расспросах. Потому будьте добрый и напишите мне о художниках. Буду очень ждать. Мы были очень рады познакомиться с Александрой Ивановной и с Вашей дочерью. Такие они славные. Газеты мы еще не получили. Получили ли Вы мой пакет со статьями? Приветы Елене Афанасьевне, Вам и Петру Васильевичу. Искренно…

16 мая 1945 г.

Публикуется впервые

Борис

Дорогая Татьяна Григорьевна! Грустную весть сообщили Вы нам. Печально и за милого, любимого Борю и за него как отличного деятеля-строителя. Мало кто остается из этой хорошей группы. И Боря и я еще так недавно мечтали опять поработать вместе, и вот судьба решила иначе.

Сохраните все памятки и сообщите нам в случае переезда. К сожалению, почта очень медленна, а телеграмма Ваша дошла с большим опозданием. Когда будете писать, лучше пошлите копию и на имя Зинаиды Григорьевны — кто знает, которая весточка скорее дойдет. Так хочется нам знать все подробности болезни и всех обстоятельств.

Последнее письмо Борино было от 8 Декабря 1942-го, и оно предполагало скорое продолжение (он шел в Комитет по делам искусств). С тех пор все вести прервались — словно бы что-то случилось. Между тем 24 Апреля 1944-го Грабарь прислал хорошее письмо через наше посольство в Вашингтоне. Затем ВОКС писал Зинаиде Григорьевне о том, что московские художники пишут мне коллективное письмо. Может быть, оно в пути или пропало — так трудны сообщения. Но все же письма от ВОКС сравнительно быстро доходят до Зинаиды Григорьевны — значит, та линия как будто благополучнее. Потому и это письмо посылаю Вам и прямо и через Зинаиду Григорьевну.

Вы чуете, как нам хочется знать все касаемое Бори, его работ, его болезни. И Елена Ивановна, и Юрий, и Святослав всегда так любили Борю и ждут Ваших сведений. Что Щусев? Что Бабенчиков? Кто был близок Боре? Неужели голодовки отозвались на болезни мозга? Или как-то иначе зародилось заболевание? Теперь и болезни-то особенные. Обо всем, что вместится в письмо, напишите. Хоть и долго пойдет оно, но все же будем уверены, что оно где-то плывет. Шлем Вам наши сердечные мысли и будем ждать. Искренно с Вами.

17 мая 1945 г.

"Россия"

Грабарь (18.05.1945)

Дорогой друг Игорь Эммануилович! К открытию Третьяковской галереи шлю сердечный привет друзьям-художникам и всем геройски охранившим великие народные сокровища. Да процветает Русское Искусство!

Не знаю, получил ли Ты мое письмо от конца Июля прошлого года? Твое доброе письмо от 24 Апреля 1944-го я получил через Америку в Июле и ответил Тебе и прямо из Индии и через Америку. Дошло ли? Прошлою зимою ВОКС сообщил в Нью-Йорк в нашу АРКА (Амер[икано]-Рус[ская] Культур[ная] Ассоц[нация]), что мой манускрипт "Слава" возбудил большой интерес и что художники мне пишут коллективное письмо, но до сих пор оно не дошло.

Так многое в пути теряется, что Твой способ — через посольство — очень хорош. Если Твой ответ не дошел, то повтори его или через ВОКС или через посольство. Из ВОКСа письма идут довольно успешно в Америку.

Пишут из Америки, что Анисфельд и Бенуа умерли. А теперь пришла к нам телеграмма из Москвы, что 4 Мая мой брат Борис скончался. Думаю, много кто ушел за эти трудные годы.

Слушали мы, как хорошо Ты говорил о Серове. Мало нас остается из этой группы. Принесем все наши труды и знания любимому, великому народу русскому. Искренний привет наш Твоей супруге и всем друзьям.