Листы дневника. Том 3

Рерих Николай Константинович

Сердечно…

18 мая 1945 г.

Публикуется впервые

Победа

В Москве готовится выставка "Победа". Честь художникам, запечатлевшим победу великого Народа Русского! В героическом реализме отобразятся подвиги победоносного воинства. Будет создано особое хранилище этих великих памяток. От вождя до безвестного героя во благо будущих поколений будет запечатлен героизм защитников Родины.

В дальних Гималаях радуемся. Приветы шлем. В лучах восхода видим праздник Москвы, праздник сердца народов. Хотелось бы послать на эту выставку мои: "Победа", "Партизаны", "Богатыри проснулись"… А как пошлешь? Отсюда еще хоть на верблюдах,

а там куда довезет поезд? Если даже малые письма не доходят, то где же думать о посылках, о ящиках!

Мечтается, что преграды должны исчезнуть. Общечеловеческое естество должно превозмочь зубчатые заборы ненависти. Новое прекрасное трудовое действо откроет врата народных достижений. Культурная связь воздвигнет сотрудничество народов. Обмен искусства породит новых друзей, даст содружество, отепляющее сердца. Старая пословица напоминает: "Взаимность — душа договоров". Вот здесь издается на многих языках журнал "Дуньа" ("Весь мир"), а по-русски выходит милое имя Дуня.

Русское художество, избежав всякого фюмизма и блеффизма, идет широкой здоровой стезею героического реализма. От этого торного пути много тропинок ко всем народам, возлюбившим народное достояние. Сняты ржавые замки. Выросло дружное желание сотрудничества.

Победа! Победа! И сколько побед впереди.

24 мая 1945 г.

"Зажигайте сердца"

Жизнь

Говорил Маккиавелли: "Самое страшное в жизни — не заботы, не бедность, не горе, не болезнь, даже не смерть, а скука". Именно этого чудовища — скуки — у Вас и нет. Скучать некогда, — все время завалено трудом. Глаза — на дозоре, энергия — в напряжении. Главное в том, что Ваша работа для Культуры не ржавеет. Годы пройдут, а все сделанное Вами не устареет. Человечество так туго воспринимает все культурные основы, что приходится твердить и твердить. Ужасы вульгарности, пошлости, жестокости препятствуют прониканию к сердцу нравственных постулатов, и опять крепкие, терпеливые дятлы должны преодолевать кору безобразий. "Дятел носом тук да тук" — певали дети.

Дошла из Москвы запоздалая, грустная телеграмма — Б. К. перешел в лучший мир. Хотя мы после вести о тяжкой мозговой болезни имели мало надежды, но все же печально, что не исполнилось его последнее желание еще поработать вместе. Где останется архив? Посылаю Вам копию нашего письма, пожалуйста, перешлите Татьяне Григорьевне. Из ВОКСа Вы получаете сравнительно благополучно и быстро. Может быть, Ваша линия лучше. ТАСС недоумевает, куда деваются все мои статьи, им пересылаемые. Ни ответа, ни привета! И вернее всего — просто неразбериха. Но все же Вы получаете хоть какие-нибудь ответы. Значит, упорно твердите во благо Культуры.

Нам пишут: теперь Армагеддон окончен! Ничуть не бывало! Вернее сказать, к концу близится. Утро близко, но еще ночь. Роквел Кент прислал хорошее письмо, и я рад, что он наш друг. Думается, что и Норман Бел Геддес тоже дружественен. Хорошо, что и Ватсон с нами. Все, кто получше — друзья. Жив ли Бурлюк? Неужели на путях АРКА он не замечался? Где Дерюжинский? Не слышно ли о Вернадском? Ростовцев? Стравинский? Судейкин? Где-то Лаурвик? Он был в С.Франциско — жив ли? Трудно их всех проявить. Жива ли м-с Тер в Филадельфии? Славный она человек. Помните, она хотела сотрудничать, но как увидела Хорша, так в ужасе отскочила. Сказала: "Да ведь это преступник!" Где же ползает преступная шайка с их покровителем? Прискорбно, что ползают мерзкие двуногие, живущие ложью и грабительством, и никакие конференции не смогут им растолковать об основах нравственности. Лишь культурные учреждения могут, как неумолчный колокол, напоминать об истинных ценностях. Последствия Армагеддона будут сказываться немалое время.

Пожалуйста, пошлите прилагаемое письмо Грабарю — адрес Вы имеете. Трудно понять, где могут теряться письма — потому пробую посылать всеми путями. Ваше последнее письмо

было от 23 Марта. Неужели сроки полета опять удлинятся? Или не пропала ли Ваша очередная весть? Теперь все должно бы ускоряться и упрощаться, а между [тем] этого пока не заметно. Не было ли из ВОКСа сообщений за это время? Еще до войны я писал Щусеву об обмене выставками отсюда и оттуда. Ответа я не получил, но мое заказное письмо не вернулось, надо думать, дошло. ВОКС уже устроил выставку в Тегеране — значит, и здесь было бы возможно. В письмах помяните им о моем предложении. Ведь в свое время и первую американскую выставку я устраивал. Пусть у них в архиве сохранятся памятки о нашей культурной работе.

Газеты сообщают, что девушек-парашютисток, спущенных в Марселе, купали в вине и натирали сигарным пеплом, чтобы они приобрели запах французских девушек. "О темпора! О морес!" [99] Постепенно попадаются сведения о художественных сокровищах, награбленных немцами. Были огромные экспертные грабительские организации. Так или иначе, а искусство признано сокровищем. Прислушивайтесь ко всему, что относится до ценностей искусства. Каждая крупица таких сведений должна быть сохранена. Непременно посмотрите бюллетень "Модерн Арт Музея" от Января 1945 № 3. Там найдете любопытнейшие отголоски парижской жизни. Надолго протянется художественная неразбериха, а искусство, как таковое, будет страдать. Жаль, не помню хорошее стихотворение А.К.Толстого: "Дружно гребите во имя прекрасного против течения". Наконец, дошло Ваше хорошее письмо от 2 до 9 Апреля. Спасибо Вам за многие сведения — все это нужно знать. Спасибо Уйду за желание помочь в деле курсов русского языка. Чем шире оно образуется, тем лучше. Удивителен список художников — ни системы, ни смысла. Когда же Айвазовский был историческим художником!? Да и многое другое! Злобность Коненковых — не новость, уж такая их природа. Печально, если и у Вас письма идут целый год — вот так связь! Но продолжайте упорно во благо.

99

О времена! О нравы! (лат.)

Сердечный привет всем друзьям.

1 июня 1945 г.

Публикуется впервые

Русский музей

Давным-давно доводилось мне говорить российским послам и власть имущим о необходимости ознакомления всего мира с русским творчеством. Думалось, что при каждом посольстве мог бы быть как бы Русский Музей или постоянная выставка и библиотека, которые бы привлекали посетителей и давали бы понятие о русских культурных сокровищах. Это было [бы] очень нужно и своевременно.

Доводы мои выслушивались вежливо и снисходительно, ведь "художники — странные люди и законы им не писаны". И даже там, где доводы западали на добрую почву, они все же не давали действенных следствий. Приходилось сеять без надежды на урожай.

Впрочем, даже в самой Руси претворение Русского Музея совершилось недавно, на нашем веку. С тех пор под разными видами удавалось создавать русские музеи за границей. Кой-какие зерна засыхали или попадали под ураган человеческих бедствий и зла, но кое-что и теплилось. Говорю не к тому, что было, а к тому, что при грядущем переустройстве опять должно возродиться в новом народном понимании.

Не об одной же индустрии жив человек, но о Культуре в ее высоких проявлениях. Да, да, русские народные сокровища будут достойно показаны и отеплят многие сердца всяких народов. Создадут новых друзей. Все-таки "Мир — через Культуру"!

И еще один Русский Музей заложится, хотя бы тихо и постепенно. Пусть будет Русский Музей в Индии. Обстоятельства покажут, где именно найдется место ему. Может быть, при каком-то университете или при других культурных учреждениях — сама жизнь покажет. Но все же русский камень заложим.