Лисья невеста
Шрифт:
Что-что, а церемонии здесь уважали. И неотъемлемой частью их была взаимная вежливость. Пусть даже стоит тебе отвернуться – скорпиона за шиворот сунут, но в лицо будут мило улыбаться и сыпать комплиментами.
– Не ждут, но и не обидят, – пожала я плечами. – Вы ведь не просто так пришли, ребенка с даром привели. Путь немалый проделали, опять же. Недостойно вас выгонять без угощения.
Мужчина задумчиво потер подбородок. Солнце блеснуло в темных прядях, окрашивая их медью.
– Недостойно не покормить, говоришь?
Очень бодро двинулся. Аж меня обогнал.
Пока я добрела до кухни с горшком в обнимку, мужчина успел переступить порог и скрыться из виду.
Гомон голосов служанок резко стих.
Я ждала взрыва негодования – как же, посторонний в святая святых, но вместо этого воздух сгустился от напряженного молчания.
Подозревая неладное, осторожно, бочком подобралась ближе и заглянула одним глазом в окно.
Служанки единодушно побросали все, чем занимались, и присели в странных полуприседах, сложив руки на левом бедре, будто у них разом живот прихватило. Еще и головы склонили так, что только прически видно.
– Что на обед? – поинтересовался мужчина негромко,
У меня неприятно засосало под ложечкой. Не чужак притащился в район служебных помещений, ой не чужак! А я, дура, язык распустила. Вот сейчас как потребует наказания для наглой новенькой, как всыплют мне палками… Перед глазами пронеслись все наказания, которым в свое время подвергалась Ронни и другие дети, ее знакомые. Колени неприятно заныли вместе с поясницей и тем, что между ними, предчувствуя неприятности.
– Рыбный суп, весенний салат*, жареный бамбук, молодой лук на пару и рис, господин, – услужливо перечислила госпожа Гао.
Мои подозрения лишь укрепились. Не стала бы суровая кухарка перед чужаком расшаркиваться и так лебезить.
– Приготовьте еще холодный чай и бао**. На триста человек, – по-хозяйски распорядился незнакомец.
– На триста… у нас в этом году столько учеников? – осторожно уточнила госпожа Гао.
– Нет. У нас гости. Их стоит встретить подобающе, – мужчина стоял ко мне вполоборота, но я все равно заметила мелькнувшую на его губах скупую усмешку. – Я пришлю среднюю группу в полдень. Они отнесут кувшины и миски на площадь.
Высказавшись, господин вышел из кухни столь же стремительно, как и вошел. Я шарахнулась от окна, чуть не уронив горшок.
К своему ужасу почувствовала, как, несмотря на все мои усилия, гладкие глиняные бока скользят во взмокших ладонях.
«Ну все, капец!» – пронеслось в голове, и в этот момент время замерло.
Незнакомец повел рукой, глядя мне в лицо. Невидимая сила остановила неминуемую катастрофу, позволяя мне перехватить поудобнее полную риса тару.
Я шумно выдохнула от облегчения и молча уставилась в лицо мужчине.
Не знаю даже, чего именно ждала. Разноса? Ругани?
Но неизвестный снова меня удивил.
Он промолчал.
Просто развернулся и двинулся по дорожке в сторону центральной площади легкой неслышной походкой воина.
Я же мышкой скользнула в освободившийся проем и поставила горшок у очага, рядом с огромным котлом. В таком же, только чуть поменьше, мать Ронни обычно готовила рис.
– Кто это был? – свистящим шепотом поинтересовалась я у ближайшей служанки.
Они еще не все отмерли, и госпоже Гао пришлось прикрикнуть, а то и подзатыльником поторопить самых зазевавшихся.
– Сам глава Хайн почтил нас присутствием! – благоговейно воскликнула девушка.
Она не столько отвечала мне, сколько выражала собственный восторг, что рвался наружу и требовал выплеснуть любым способом. Примерно такое лицо обычно у фанаток, чей кумир только что расписался им на обнаженной груди несмываемым маркером.
Счастья полные штаны.
Я покивала, делая вид, что радуюсь вместе со всеми. Опорожнила горшок в котел, насыпала свежий рис и побрела снова к колодцу.
Пришлось сделать еще с десяток таких ходок.
Под конец у меня отваливались руки, ноги и спина, а день только начался!
Обслуживать гостей, разумеется, меня никто не пустил. Туда отправили опытных служанок, знающих кого и в каком порядке угощать. Ведь ранг важен даже за едой, особенно за едой. Пусть тут своеобразный фуршет и не слишком формальная обстановка, все равно высокородных нужно уважить в первую очередь. После – купцов, и в самом конце, что останется – раздать беднякам. Тем выбирать не приходится, будут рады любой подачке.
Я же занялась чисткой бамбука. Это посложнее, чем картошка, хорошо, что руки Ронни действовали практически на автопилоте. Мне оставалось лишь следить за качеством побегов. Более толстые откладывала в сторону – они горьковаты, их нужно отдельно замочить.
Никогда в жизни не готовила экзотику. Все тонкости подсказывала память Ронни. Но как я ни старалась, не могла обнаружить в себе отголосков чужой души. Все мысли оставались исключительно моими, никаких посторонних идей. Будто прежняя хозяйка тела покинула его, оставив библиотеку данных в мое пользование.
Еще изредка всплывали яркие картинки-воспоминания, связанные с отдельными событиями. Например, глядя на закипающий в белесой воде рис, я отчетливо видела скромное жилище с минимумом мебели, очаг, над которым склонилась госпожа Яо, и занятых делами детей. Кто-то плел циновку, кто-то штопал одежду. Просто так не сидел никто.
Ронни готовили для замужества, но раз с ним не сложилось – прислуживать бы ей и дальше родителям, а после их смерти – старшему брату. Или тому из семьи, кто пожелал бы ее взять к себе.