Литания Демона
Шрифт:
Обрамляя влюбленных экзальтацией шипов, дразнящих страданием раскрытые раны,
Розарии кутались в плети, которые подчиняли своим черным, хлестким ударам
Лобзания, изувеченные предсмертными судорогами любви: она ловила на лету зубьями железных капканов
Скользящую в сладкий плен стрелу, наконечник коей бил в скованные
Одержимые багровым лоском кожи, волки прянули пастями к аксамитовым алтарям балдахинов,
Чтобы их томные уста в ожидании поцелуя разрывали на части спелые плоды, играясь и дразнясь
С их соблазнительными гроздьями: клыки ласкали сочные бутоны, облизывая блеск плетей
И наслаждаясь рощами, что скалились, как враг, нежившийся в железных капканах и сетях.
Похоти, как эротические розарии, нежились в апокалипсисе потенций,
Ненасытно и порочно обнажая пульсации, заключенные в медовой темнице,
Вздымающей сладость страсти и табу к зубьям колючих капканов,
И тернии, зияя в безднах лепестковых ям, разрастались блудными постелями
Над израненной лезвиями плотью, чьи кровоточащие рубцы распускались среди ревности,
Благоухая нетрезвой яростью нападающих берсерков, опьяненных агрессией любовного рабства,
Что, узурпировав невинность, захватило ее в тиски бутонообразных объятий, увитых шипами роз.
Скользя нежностью сладострастных поцелуев по шипам нагого тела,
Сочащиеся кровью губы увлекали в плен стонов железные капканы,
И они захлопывались, вонзаясь зубьями в возлюбленную жертву,
Когда она, становясь добычей для хищников, изнывала от их голодной любви.
Звери мистических цветений поднимались из очаровывающих летаргией зыбей,
Когда багровый поток в прожилках и сгустках крови обрамлял
Наполняя их разверстые от возбуждений чаши садистическими удовлетворениями,
Опьяняя интриги и резвясь средь эфирных масел и постелей из роз, ощерившихся убийствами:
Они наполнялись эйфорией благоухающего плетьми купоросного меда,
Плещущегося горько-сладостными брызгами на коже, что была изувечена страстью прутьев.
Их жестокость, с Эдемом слившись, благоухала в изяществе проткнутой кольями невинности,
Соча капли сукровицы, как фрукт, что, соблазняющий спелым вкусом и терпкой кожурой,
Багровел стигматами червоточин сладких, чьи нежные, раскрытые нарывы
Благоухали в темно-красных изобилиях блудных губ, упивающихся болью.
Порабощенные анафемой плетей, благоухали черными жалами скорпионы,
Вонзаясь в бутоны упругими хвостами, лелеявшими ярые схватки невинности, —
Ее распустившиеся в чанах укусы пульсировали, как разверзшаяся пасть змеи,
Чья соблазнительная экзотичность умерщвляла смуглых плодов соблазны.
Обжорство прельстительных розариев вибрировало над балдахинами, как клинок,
Что совершал глубокие порезы в плоти сырой, и она расцветала багровыми рубцами,
Красота коих угадывалась на эшафотах постелей, вознесшихся к кровоточащим бутонам.
Флагелляции ныряли в шелковистость червоточин и экстазов, которые воспаленными дырами
Пульсировали, любовно кровоточа, струясь подобно багровым фонтанам,
Что били каскадами в раболепие колючих арок, отскакивая от скрученных веревок и жгутов,
Стянутых в узлы на запястьях любовников, стонущих от болезненных уколов
И наслаждающихся броней из терний, которые распарывали бархат их совокупленных тел.
Сердце, из которого росли розы и колья, пронизанное любовью до костей ,
Сжималось и разжималось, сковываясь тисками железных цепей,
Конец ознакомительного фрагмента.