Литература как таковая. От Набокова к Пушкину: Избранные работы о русской словесности

Жаккар Жан-Филипп

Неудивительно, что, едва советский читатель получил выбор, он бросился именно к этим произведениям, в самое короткое время положив конец длившемуся десятилетия насилию над литературным процессом. Интерес к авангарду в 1970–1980-е годы и, а posteriori, к Хармсу и обэриутам объяснялся вовсе не преходящей модой на них или тягой к запретному. Просто восстанавливалась связь времен там, где она была прервана.

Феномен Хармса особенно интересен в этой связи, ибо эволюция писателя в 30-е годы показывает, что его художественная система претерпела кризис, во многом сходный, как сказано выше, с кризисом европейских течений авангарда. Отражением этого кризиса стали написанные Хармсом произведения

тех лет, отчасти рожденные российской действительностью, но в известной мере также и внутренними противоречиями, свойственными и другим европейским течениям авангарда. Послевоенный экзистенциализм и абсурд стали следствием этого кризиса. А в стране, переживавшей небывалый, касавшийся всех сторон жизни кризис, этой литературе было суждено большое будущее. Советские идеологи, даже в 1987 году все еще определявшие экзистенциализм как «иррационалистич<еское> направление бурж<уазной> философии, возникшее <…> как выражение кризиса бурж<уазного> общества» [726] , потерпели очередное поражение. Для нас же это служит еще одним свидетельством того, что в наглухо отгороженной от внешнего мира стране все эти годы невидимо шел единый с европейской культурой литературно-художественный процесс, остановить который была не в силах даже тяжелая артиллерия Союза советских писателей.

726

Советский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1987. С. 1542.

Этот художественный процесс проявился, в частности, в культуре андерграунда: ориентируясь в основном на западные, в течение долгого времени недоступные образцы, она находила опору и в собственной культуре. Начался ускоренный процесс адаптации культуры, протекавший так стремительно, что с неизбежностью привел к смешению всех и вся. Так, Хармс очутился рядом со звездами советского рока, с «панками», с «некрореалистами» параллельного кино, а также рядом с такими, как Битлз, Секс Пистолз, С. Дали, Э. Уорхол, А. Р. Пенк, Ф. Кафка, Т. Тцара, — словом, в самой разношерстной толпе. Однако в глазах новых поколений эта Мешанина не была случайной: в столь разных явлениях культуры они видели общее начало — бунтарский дух, от которого вокруг дышалось свободнее. «Андерграунд» может показаться эпизодичным, вытекающим из культурного и духовного хаоса, царившего тогда в стране. Тем не менее подобного объяснения недостаточно, хотя бы уже потому, что параллельная культура сыграла одну из первостепенных ролей в либерализации страны — перестройка лишь закрепила ее завоевания.

Что касается Хармса, то его роль здесь особенно важна. Недаром за эти годы он стал одним из излюбленных авторов у худож-ников-иллюстраторов. Эти художники помещают свое творчество в традицию исторического авангарда, показывая тем самым, что недостаточно обрести свободу, необходимо еще собрать и возродить все утраченное, недостающее, разрушенное. Возвращаясь к отечественному авангарду, интегрируя в него наследие других культур, они перекинули мост от традиции к взрывному и подчас неуправляемому андерграунду.

И никаким «грязным рукам» не под силу разрушить этот мост, потому что он стоит на таких опорах, как творчество Хармса — писателя, который был и остается нашим современником. Вечным современником.

Перевод с французского Г. Мкртчян

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Литература напоказ: от модернизма к классикам

Публикуется впервые.

Номинализм и литература: об автореференциальности,

или Как литература избежала молчания

Впервые под заглавием: De l'autor'ef'erentialit'e, ou comment la litt'erature а 'eсhарр'e au silence // Noms et choses: Le corps de l’'ecriture dans la modernit'e slave / M. Weinstein ('ed.). Aix-en-Provence: PUP, 2007. P. 117–127. На русском языке публикуется впервые.

Буквы на снегу, или Встреча двух означаемых в глухом лесу («Отчаяние» В. Набокова)

Публикуется впервые.

От футуризма — к формализму: В. Шкловский в 1913 году («Воскрешение слова»)

Впервые: Du futurisme au formalisme: Chklovski en 1913: La r'esurrection du mot // Europe (Paris). 2005. № 911. P. 37–54. На русском языке публикуется впервые.

Велимир I — поэт становлянин(А. Туфанов и В. Хлебников)

Впервые под заглавием: Futurisme, futurianisme ou devenirianisme?: Velimir Hlebnikov et Aleksandr Tufanov // Contributions suisses au XIV congr`es mondial des slavistes `a Ohrid, septembre 2008 / P. S'eriot ('ed.). Bern: Peter Lang, 2008. P. 109–122. На русском языке: Velimir Xlebnikov, po`ete futurien. Велимир Хлебников, будетлянский поэт // Modernit'es russes 8 / J.-C. Lanne ('ed.). Lyon: CESAL, 2009. P. 437–448.

Кризис «текучести» в конце Серебряного века (О Леониде Липавском и его поколении)

Впервые под заглавием: La crise de la «fluidit'e» `a la fin de l’Age d’argent: (Quelques mots sur Leonid Lipavski et sa g'en'eration) // L’Age d’argent dans la culture russe / J.-C. Lanne ('ed.). Lyon: CESAL, 2007. P. 375–396 (Modernit'es russes 7). На русском языке публикуется впервые.

И течет «великая река» (Заметки о «Реквиеме» Анны Ахматовой)

Впервые: Pietroburgo, capitale della cultura russa/ Петербург, столица русской культуры / A d’Amelia (ed.) // Europa Orientalis (Salerno). 2004. № 5/2. P. 163–176.

«Оптический обман» в русском авангарде (О расширенном смотрении)

Впервые: Russian Literature (Amsterdam). 1998. Vol. XLIII–II. P. 245–258.

Даниил Хармс: поэт в двадцатые годы, прозаик — в тридцатые (Причины смены жанра)

Впервые под заглавием: Daniil Xarms: po`ete des ann'ees vingt, prosateur des ann'ees trente: Les raisons d’un passage // Revue des Etudes Slaves (Paris). 1995. T. LXVII/4. P. 653–663. На русском языке публикуется впервые.

Хармс — переводчик или поэт барокко?

Совместно с Т. Гробом. Впервые: Шестые Тыняновские чтения: Тезисы докладов и материалы для обсуждения / Ред. Е. А. Тоддес. М.; Рига. 1992. С. 31–44.

Возвышенное в творчестве Даниила Хармса

Впервые: Wiener Slawistischer Almanach. 1994. Bd. 34. S. 61–80.

«Cisfinitum» и смерть: «каталепсия времени» как источник абсурда

Впервые: Russian Literature (Amsterdam). 2004. Vol. LVI. P. 199–212. Также: Абсурд и вокруг / Под ред. О.Бурениной. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 75–91.

Наказание без преступления (Хармс и Достоевский)

Впервые: Столетие Даниила Хармса: Материалы международной конференции, посвященной 100-летию Даниила Хармса / Под ред. А. Кобринского. СПб.: ИПЦ СПБГУТГ. 2005. С. 49–64. Вариант этой статьи: Достоевский и XX век / Под ред. Т. Касаткиной. М.: ИМЛИ РАН, 2007. Т. 1. С. 411–425.