Литература. 10 класс

Коллектив авторов

У Кнурова, Вожеватова и Паратова возникает новый замысел – уговорить Ларису поехать с ними за Волгу. В сцене, следующей за исполнением романса Ларисой, Паратов со страстью в глазах говорит ей, что презирает себя за быстрый отъезд, бегство, он уверяет, что «благородные чувства еще шевелятся в нем», что для него главное – «слушать ее очаровательный голос и забывать весь мир».

Лариса побеждена, ей кажется, что рядом с «ничтожеством» – «идеал мужчины», человек смелый, решительный, с чувством собственного достоинства, благородный, готовый пасть к ее ногам («разве можно быть в нем неуверенной»). Всей ситуацией в доме Карандышева Лариса уже психологически подготовлена к бегству из дома жениха, а слова любимого человека – «Сейчас или никогда» – утверждают

ее решение. Это кульминация драмы.

Последние явления раскрывают трагизм положения Карандышева, вернувшегося в пустую комнату. Эта заключительная сцена унижения человека обличает жестокость, духовную нищету «знатных людей» города, для которых втоптать человека в грязь, разбить его жизнь ничего не значит – «так смешнее». Последний монолог сразу отрезвевшего Карандышева звучит как обличение: «Да, это смешно… Я смешной человек… Я смешон – ну, смейся надо мной, смейся в глаза!.. Но разломать грудь у смешного человека, вырвать сердце, бросить под ноги и растоптать его!.. Как мне жить!»

«Жестоко, бесчеловечно жестоко!» – с этими словами Карандышева будут перекликаться в четвертом действии слова Ларисы, узнавшей от Паратова, что он обручен: «Что же вы молчали? Безбожно, безбожно!»

Четвертое действие возвращает нас к декорациям первого акта: та же площадка перед кофейной, та же у решетки скамья, на которую опускается Лариса, вернувшаяся вместе со всеми из-за Волги.

Карандышев, считавший своим долгом быть защитником Ларисы, становится ее убийцей («Так не доставайся ж ты никому!»). Пулю Карандышева Лариса воспринимает с благодарностью: «Пистолет сюда, сюда, на стол! Это я сама… сама. Ах, какое благодеяние…» Умирая, Лариса ни на кого не жалуется: «…Я не хочу мешать никому! Живите, живите все! Вам надо жить, а мне надо… умереть…»

Лариса гибнет не в результате любовной интриги, а в силу законов темного бряхимовского царства, где деньги властвуют надо всем. Именно Карандышев находит слова, которые определяют, чем была Лариса для компании кнуровых и вожеватовых: она – «вещь».

«Мы артисты»

В 70—80-е годы Островский создает ряд пьес, в которых изображает мир провинциальных актеров, который был хорошо знаком драматургу. В пьесах предстают образы талантливых русских актеров: непохожие друг на друга трагик Несчастливцев и комик Счастливцев, которых роднит отвращение к мещанской внешне благопристойной жизни, любовь к искусству («Лес»); Саша Негина, талантливая актриса с трагичной судьбой, поскольку она бедна и беззащитна, то ее жизнь – это сцена и, чтобы не расставаться с ней, актриса вынуждена принять покровительство миллионера Великатова («Таланты и поклонники»); сильная и благородная Кручинина – «и артистка необыкновенная, и женщина необыкновенная», вселившая в Незнамова веру в свои творческие силы («Без вины виноватые»).

Особенно высоко была оценена комедия «Лес» (1871). Тургенев писал драматургу: «…какая это прелесть! Характер «трагика» – один из самых Ваших удачных». Некрасов называл комедию «великолепной вещью».

В пьесе «Лес» Островский подчеркнул, что по своему нравственному облику провинциальные актеры значительно выше властной, деспотичной помещицы Гурмыжской, подчиняющей своей воле всех зависящих от нее людей. На презрительное «Комедианты!», брошенное в лицо Счастливцеву и Несчастливцеву, последний отвечает: «Нет, мы артисты, благородные артисты, а комедианты вы. Мы, коли любим, так уж любим; коли не любим, так ссоримся или деремся; коли помогаем, так последним трудовым грошом. А вы? Вы всю жизнь толкуете о благе общества, о любви к человечеству. А что вы сделали?» В этих словах Несчастливцева, который «говорит и думает, как Шиллер», звучит гордость за русского артиста, восхищение его чувством собственного достоинства, ибо для Островского артист – всегда художник, самоотверженно борющийся за высокие идеалы.

Гроза

Место действия. Своеобразие конфликта

Место действия «Грозы»

связывают с разными городами, среди которых прежде всего называют Кострому, Торжок, Тверь, Кинешму. Наблюдения, сделанные Островским во время пребывания в этих городах, отразились в его драме, покорил его и волжский пейзаж. Так, вступительная ремарка к первому действию «Грозы» и слова Кулигина воссоздают «вид необыкновенный», открывающийся с высокого бульвара города Кинешмы на заволжские просторы лесов и полей. В действии четвертом в галерее старинной постройки, куда скрываются от дождя калиновцы, на одной из стен изображена «геенна огненная». Эта роспись была и на паперти одной из старинных церквей Кинешмы и изображала картину Страшного суда. Однако место действия пьесы нельзя соотносить с каким-то конкретным волжским городом. Островский создал обобщенный образ провинциального города и потому дал ему вымышленное название – Калинов.

Действие драмы «Гроза» развивается в городе Калинове, расположенном на высоком берегу Волги. Драматург создает замкнутый патриархальный мир: калиновцы не ведают о существовании других земель и простодушно верят рассказам странниц, таких как Феклуша, что есть далекие страны, где правят «салтан Махнут турецкий» и «салтан Махнут персидский», а есть земли, «где все люди с пёсьими головами… за неверность». Эти рассказы странницы, которая «по своей немощи далеко не ходила, а слыхать– много слыхала», вполне удовлетворяют слушателей.

Главные люди города – купцы-самодуры, которые стараются «бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать». Они держат в полном подчинении не только служащих, но и домашних, целиком от них зависящих и потому безответных. Считая себя во всем правыми, они уверены, что именно на них свет держится, и потому заставляют всех домашних строго выполнять домостроевские порядки и обряды. Такой же обрядностью отличается и их религиозность: они ходят в церковь, соблюдают посты, принимают странниц, щедро одаривают их и в то же время тиранят своих домашних («И что слез льется за этими запорами, невидимых и неслышимых!»). Внутренняя, нравственная сторона религии совершенно чужда Дикому и Кабановой – представителям «темного царства» города Калинова.

Под властью суровой, деспотичной Кабанихи ее домашние или теряют самостоятельность (Тихон), или учатся обманывать, как Варвара, жить так, чтобы все было «шито да крыто». Хотя Катерина «завяла» в кабановском доме, но душевная сила, которой она была наделена, не позволила ей окончательно сломаться под гнетом Кабанихи, утратить чувство человеческого достоинства. И именно в этих тяжелых условиях, где все «как бы из-под неволи», зарождается внутренний протест против всего, что мешает жить человеку.

Сама Кабанова уже начинает ощущать, что почва у нее колеблется под ногами, что «выводится старина», рушатся вековечные устои. Она видит пробуждение новых чувств, иных отношений, ощущает сопротивление Катерины, Варвары, даже сына. Помимо Кабановых и Диких, «не спросясь их, выросла другая жизнь, с другими началами» (Н. Добролюбов).

В центре драмы Островского «Гроза» социальный конфликт – противостояние властителей «темного царства» и людей, зависящих от них, вынужденных сносить их самодурство и деспотизм, «терпеть, покуда терпится». Но и среди жертв «темного царства» не все одинаково выражают свое отношение к существующим порядкам: одни считают, что «лучше уж стерпеть», чтобы не вызвать новый гнев «ругателя» Дикого или Кабановой (Шапкин, Борис, Тихон); другие, не желая более сносить деспотизм Кабанихи, уходят из родительского дома (Варвара). Особое место занимает в драме Кулигин, который, хотя и советует Шапкину и Борису «терпеть», но подвергает критике нравы города, патриархальные устои семейной жизни и наконец доходит до прямого обвинения, брошенного в лицо Кабановым в финале драмы: «Вот вам ваша Катерина… Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша; она теперь перед Судией, который милосерднее вас!»