Литература. 11 класс. Часть 1
Шрифт:
Главы, в которых Мастер принимает непосредственное участие, немногочисленны. Но его неизменное участие во всех событиях очевидно. Оно – не только в частых воспоминаниях о героях его романа, но и в решении самых различных нравственных коллизий.
Мастеру принадлежат четыре главы о событиях в Ершалаиме, но с ним же связан рассказ о его жизни и творчестве. Рядом с Мастером его муза – Маргарита. В девятнадцатой главе читатель знакомится с героиней. Она стремится встретиться с Мастером. Ради этой встречи Маргарите приходится идти на жертвы. Самое тяжкое испытание, которое ей предстояло, – быть королевой бала у сатаны. На
Но вот бал позади, а Маргариту поджидает еще одно испытание, тяжкое испытание ее гордости – ей предстоит быть просителем. Она ходатайствует не за себя, а за жалкую преступницу. Воланд понимает, что просьбы о себе от гордой Маргариты не дождешься, потому выполняет ее требование (не просьбу!) – вернуть Мастера.
И Мастер возвращен. Он появился в своем больничном одеянии. Счастливая Маргарита бросилась к нему. Но Мастер отстранил ее от себя и глухо сказал: «Не плачь, Марго, не терзай меня. Я тяжко болен». Так одна гордость столкнулась с другой гордостью.
Таинственная жидкость на время оживляет Мастера и он вступает в диалог с Воландом. Нам важен этот диалог.
«– А скажите, почему Маргарита вас называет мастером? – спросил Воланд.
Тот усмехнулся и сказал:
– Это простительная слабость. Она слишком высокого мнения о том романе, который я написал.
– О чем роман?
– Роман о Понтии Пилате».
Этот краткий диалог приближает нас к фразе, которую помнят все, кто прочитал роман, – к словам Воланда: «Рукописи не горят». И тут же, с легкостью, присущей волшебной сказке, Кот вскакивает со стула и отдает Воланду экземпляр рукописи.
В описании того, чем наградил Воланд Мастера, нет ни реалистической документальности, ни мистической таинственности. На страницах романа герой мог получить счастливую судьбу, но он не хочет утопии – ему нужно совсем другое. Послушаем еще один его диалог с Воландом:
«– Ваш роман прочитали, – заговорил Воланд, поворачиваясь к мастеру, – и сказали только одно, что он, к сожалению, не окончен…»
Воланд показывает Пилата Мастеру и говорит, что все годы при полной луне Пилат говорит о том, что хочет пройти по лунной дороге, разговаривая с арестантом Га-Ноцри. Но его надежда так и остается неосуществимой. И тогда Воланд завершает разговор с Мастером словами: «Ну что же, теперь ваш роман вы можете кончить одною фразой!»
И Мастер «крикнул так, что эхо запрыгало по безлюдным и безлесым горам:
– Свободен! Свободен! Он ждет тебя!»
Величайший грешник заботами Мастера и Маргариты получил надежду на прощение.
Почти в самом конце романа могущественный Воланд дает любящим право попросить то, что они хотят получить в жизни. Маргарита хочет вернуть тот призрачный мирок, который они имели в снятом Мастером полуподвале. И вот они там, куда хотелось вернуться Маргарите. Это временная уступка наивному и трогательному желанию героини. Прошлое невозвратимо. И Воланд по-иному завершает их судьбу. Они получают именно то, о чем только и мог мечтать Мастер: покой. Победа осталась не за конкретным героем – победа за искренним и высоким чувством. Проблему не в силах решить один человек. Но она по силам им двоим – Мастеру и Маргарите.
Их жизнь окончилась, но судьба не завершена. Каждое весеннее полнолуние для Ивана, ставшего профессором Поныревым,
Главный роман в этом композиционно сложном произведении – это роман о Мастере, который и не является и не может являться лишь частью всего романа – он охватывает все его пространство.
Читая роман, нельзя не помнить, что завершал его умирающий человек, который точно знал о приближении смерти, но до последнего дня продолжал работу над текстом, который содержал изложение его жизненных позиций, был фактом борьбы за свои убеждения.
Герой и тогда выбирал покой. Однажды Булгаков писал жене: «Мне нужен абсолютный покой. Да, вот именно, абсолютный!» И этот покой Мастеру даровал Воланд. Дар заставляет нас вспомнить слова Пушкина: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». И этот покой осмысляется в данной ситуации как возможность свободного творчества.
Всего четыре главы посвящены событиям, которые произошли за две тысячи лет в далеком Ершалаиме. И эти главы – центр всего повествования.
Зная историю, мы помним, что Понтий Пилат – римский наместник Иудеи в 26–36 годах н. э. Именно он, согласно новозаветной истории, приговорил к распятию Иисуса Христа. Это событие, которое ставит перед каждым читателем нравственные и философские проблемы.
Имя Понтия Пилата звучит уже в конце первой главы романа. Оно вводит нас в далекий мир, в котором решаются вечные проблемы бытия. Это мера ответственности за содеянное, способность на рискованное, но судьбоносное решение, неизбежность сомнения и нерешительности в ответственных ситуациях, наконец, проблема трусости… Эти проблемы связаны не только с конкретной судьбой одного героя – они связаны с судьбами всех героев. И для их решения на страницах романа воссоздана широкая панорама событий текущей жизни, в которую включены и далекие по времени события истории.
Образ Понтия Пилата предстает как образ героя романа, созданного Мастером. Описание портрета Понтия Пилата начинается со слов: «В белом плаще с кровавым подбоем…» Оно повторяется в романе не раз.
В сценах допроса Иешуа – даже не столкновение, а встреча человека благородного, наивного и проницательного с прокуратором, который неожиданно для окружающих предстает не столько как жестокий человек, а как тот, кто страдает еще большим грехом, чем жестокость, – трусостью.
Блестящий психологический рисунок допроса заставляет читателей не только представить себе его участников, но неожиданно оказаться как бы рядом с ними и даже ощутить и пережить приближение грозы.
В первой же главе, в которой появляется Га-Ноцри, Понтию Пилату страстно хочется спасти его от казни. Но законы неумолимы и опасно для властителя отступление от них. Несмотря на все попытки опытного царедворца помочь обвиняемому, того ждет казнь. Казнь свершилась. После нее проходят годы. Но вот что-то изменилось.
Мы видим, как Пилат со своим верным псом идет по лунной дорожке, стремясь на встречу с тем, «кого так жаждет видеть». «Оставьте их вдвоем, – говорил Воланд, склоняясь со своего седла к седлу мастера и указывая вслед ушедшему прокуратору, – не будем им мешать. И может быть, до чего-нибудь они договорятся».