Литературная Газета 6247 (№ 43 2009)
Шрифт:
бессильны, не способные согреть
такую тесную постель…
Блага ДИМИТРОВА (1922–2003)
Над прахом земным
Стоя в грязи по колено,
тащит он корни, сажает,
весь до ушей перемазан.
Созданный сам из праха,
в
Но в тот единственный миг,
пока ещё жив он и дышит,
всё же над грязью возвышен,
пусть на вершок, но над нею.
Держится цепко, стоит,
хоть и земля его тянет
и поглотить его хочет,
сопротивляясь, стоит.
Дышит он.
Человек.
Пустыни
Рождена была любить я,
а ещё любимой быть.
Но вот жизнь вся пролетела
без любви почти.
Потому я всех прощаю
и не обвиняю
голые пустыни,
что пересекаю.
Только вопрошаю,
удивляясь вновь:
— Для каких садов
были рождены вы?
Христо ФОТЕВ (1934–2002)
Что, неужели лето утекает…
Что, неужели лето утекает?
Неужто правда?
Лето смотрит пристально.
И снова меня взглядом поцелует.
А ветер юбку нежно раздувает,
ей обнимает ноги и ласкает
заката тени на её улыбке,
и всю её раскачивает нежно —
ему завидуют, быть может, мои руки…
Неужто навсегда?
То лето смотрит пристально.
Его глаза мне снова обещают
возврат, который будет ещё лучше —
а мы, влюблённые, привыкли верить лету.
А мы, влюблённые, так бесшабашно тонем
в его глазах глубоких —
в тех глубинах,
где прячутся зелёные созвездия
тоски и слёз… Мы вечно улыбаемся.
И наши губы вечно так напуганы…
И вечно, вечно, вечно хочется
нам задержать хоть на минутку лето.
Что, неужели лето утекает?
Неужто правда? Быстро обнимаемся.
И машем, машем… Вот и чайка,
и
всем сообщат: в Софию уезжает
в десять часов на поезде то лето.
Чёрт побери! Ведь всё давно известно.
Известно же. Но всё же разрешите
мне утонуть в глазах глубоких лета.
И беглое касанье пусть волнует
коленей её медных…
Между пальцев,
ласкающих моё лицо уставшее,
пусть зазвенят тростинки из Созополя.
Что из того, что всё известно! Дайте же
мне говорить и верить с тем ещё
уже забытым, детским изумлением,
что меня любят, любит и она,
и будет вечно влюблена в меня. О, лето
рукой мне машет…
Ах, ему не хочется
так исчезать…
Перевела Мария БОРИСОВА
Не укрыться от голоса тишины
Рукопожатие
Не укрыться от голоса тишины
СОВРЕМЕННАЯ КЛАССИКА
Божана АПОСТОЛОВА
Где-то перед концом
Жизнь идёт моя несколько сгорбленно —
Лет охапка проклятая ей тяжела.
Привыкаю. В тумане утоплена,
Моя тропка неясно куда завела.
Плохо вижу уже, слышу плохо я.
Где свобода моя? Где укрытье от бед?
И боюсь, что нуждается в посохе
Это небо моих быстро прожитых лет.
Время кажется скользкой минутою.
Спотыкается смысл, и дышу я едва.
Лишь душа моя веною вздутою
Мне пульсирует, что я слаба, но жива.
Пульс стучит: хватит музыки ноющей,
Если мир существует, то он на виду.
Имя внучки — Божана, оно ещё
Будет греть моё сердце, пока не уйду.
В конце верховой езды