Литературная Газета 6248 (№ 44 2009)
Шрифт:
Изяслав КОТЛЯРОВ
Анатоль СЫС
Слова
Время слово за словом
осыпало с небес,
дождь, как новое в новом,
незаметно исчез.
А слова лишь такие,
на которых взросли
дети батюшки-Кия,
дети Крева-земли.
Те слова, будто звёзды,
будто вздохи судьбы,—
в них то голос
то вдруг мой— из гурьбы.
Те слова, будто очи,
их и скажет поэт,—
тот, кто здесь лишь пророчит,
не сбежит в некий свет
от лесов вересковых,
от недолгих невзгод,
от отцовской основы:
верой крепок народ!
***
— С чего начать?..
Начну с Отчизны.
Лишь так обязан я начать.
— Но у неё ты не единый,
зачем же о любви кричать?
— А мне не страшно повториться,
пусть я признанием не нов,
но в клятве искренность таится—
без фальши, без поддельных слов.
— Что ж, начинай,
сам выбрал долю…
Недолю тоже сам позвал.
Вот поле боя пред тобою—
здесь не один поэт пропал.
Смерть
По новеллам Ярослава Пархуты
…Когда ж едва начнёт светлеть
и небо лунное вдруг сгинет—
там
птица белая, как смерть,
на жизнь мою вдруг тень накинет.
И эта тень, как свет холодный,
и пенье, будто крик голодный,
а плач? Не дьявола ли смех?
Зовёт в неведомые шири,
всё дальше, дальше от земли,
и слышу, слышу я вдали
не дьявола тот смех, а лиру.
Слабеют корни все мои,
сквозь плечи проступают крылья.
Ни боли нет,
ни страха,
ни страданий.
Я только попрошу живых:
на смерть не надо одеяний,—
они— силок для крыл моих.
***
Шрифтом Брайля
на снегу морозном
птицы стих мне пишут,
я читаю— руки мёрзнут,
свои руна мне не вышить.
Я ослеп здесь,
я оглох здесь.
Как догнать мне птиц—
а весенний снег пожух весь.
Время в трёх снежинках тает.
А умру—
поэт послушно
разгадает птичьи строки.
Ох ты, рок мой!
Ох, жестокий!
Где солома? Где подушка?
Падал с печи! Падал с неба?
Не стелил мне Бог соломы,
Подманил лишь коркой хлеба
да борщом от слёз солёным.
Падал с печи! Падал с неба!
Бог
пустил меня по свету,
торбу дал,
как горб, за плечи.
Так я канул,
канул в Лету.
А умру— поэт придёт…
Как та собака
Как та собака,
я ищу укрытья,
чтоб сгинуть в нём,
чтоб брызги острых слёз
сползли с глазниц,
как из осиных гнёзд,
мне на уста,
чтоб кровью с речью слиться.
Пускай хоть перед смертью
вдруг пойму я,
что
кровь моя расскажет обо мне.
Пускай ещё от смерти в стороне
я, как в гробу,
в укрытье заночую,
как та собака…
Я погибель чую.
Память о ятвягах
…ни тебе речи,
ни тебе флага…
память о ятвягах—
местью за ятвяг…
Выстудили хату…
Память охладела…
Как ятвяг лохматый,
вид кудели белой.
Стала вдруг больною,—
слышен кашель хаты…
Страшно… За спиною—
призрак тот лохматый.
Оглянулся трижды: очи
вновь пощады просят.
Белый ветох тёмной ночью
звёзды в небе косит.
Причитают звёзды,
падая над хатой…
Ветох— серп кривичский—
Кровь… Ятвяг лохматый.
Оглянулся: очи!
Это ж очи брата!
…Мало звёзд мне ночью
над моею хатой.
Плачут звёзды-искры,
плачут-причитают.
Косит люд кривичский—