Литературная Газета 6255 (№ 51 2009)
Шрифт:
И темно, и холодно, снег валит.
Голова бесформенней калача.
На залёгший где-то сырой асфальт
Со стаканом ты плещешь холодный чай.
Ты мурлычешь: «что я могу ещё…»,
Как заснувший дьякон у алтаря,
И метель лепной поправляет счёт
На фанерном стенде у фонаря.
Полина КОНДАУРОВА
***
Как сочетаются время в пути
и тоска
по дому.
Эти
с рожденья штампующие колёса:
«Отказать», «Отказать», «Отказать»,
«Переслать другому».
Абакан– «Отказать», Москва– «Отказать»,
«Снять вопрос»
О моём проживанье у самого синего моря.
Сквозняк,
Как домашний котёнок, запутался в шторе.
И колёса бранятся размеренно и
знакомо,
Как соседи.
Какого ещё уюта
Мне искать,
если я любую
Плацкартную полку обживаю в одну минуту?
Если самую-самую вечную вечность людскую
Составляют всё те же два метра
на семьдесят пять.
***
Бесконечно большое, говорят,
То же самое, что бесконечно малое…
Бесконечность перетягивает на себя одеяло
С тех понятий, которые определяет.
И я упрощаю
Желания до горячего чая
И думаю: а, действительно,
Разница велика ли?
Вот если соотнести ощущение края,
Ну, просто с краем… стола, например,
Или дня, что некстати прожит.
Ведь край есть край?
Все вертикали–
потенциальные горизонтали.
И линия жизни тоже.
– Да ну?– усмехается речь–
А зачем, говоря «О, Боже…»,
Ты просишь «верни», а не «дай»?
Леля СЕРЕБРЯНАЯ
Нищий
Встречаешь его каждый день,
Как сам день,
На бетонном троне у магазина.
Обронзовевшие пальцы
Мнут котелок без монет,
И туберкулёзная фея едкого никотина
Обращает гнилой помидор
В карету белую с алым-алым крестом.
Мост-акробат
В июльский обморок упасть,
Где старым акробатом мост
Шатается, держась за корни яблонь.
Заплаты рваного трико–
Мох, низкорослая трава,
И мышцей дряблой
Трясётся весь,
Едва ступи…
На середине, под сгнившей
Мокрою доской,
Стучит
И запрокинуто лицо
Для всех пощёчин от следов,
А воздух горький.
Долгий сон в Руре
Многоязыкая лира России
Долгий сон в Руре
ЛИТЕРАТУРА БАШКИРИИ
Отрывок из повести
Азат АБДУЛЛИН
В конце августа по небу поплыли раскисшие тучи.
В тот прохладный день он возвращался из шахты усталый и хмельной– каким-то боком стал причастен к радости шахтёра по случаю рождения желанного сына. И шёл он неспешным шагом по опушке леса. В ворохе разных ощущений, перекрывая все другие, определилось одно: он наконец-то обрёл устойчивость. Даже усталость теперь стала здоровой. И признаком её, несомненно, был его волчий аппетит. Но не только это. Улыбка, брошенная ему роскошной женщиной, идущей лёгкой походкой, ударяла его словно током. Она уходила, исчезала, но он чувствовал, что это не случайная игра стихий, и думал, что ничто в природе не находится в таком близком и таком далёком соседстве, как возможность и невозможность… А обратив внимание на человека, сидящего на улице в глубоком раздумье, с отпечатком последней усталости в согбенной фигуре и бледном лице, он пытался представить себе, о чём тот думает и о чём бы думал в его состоянии он сам…
«Я познал многие виды усталости,– сказал он мысленно.– И такую, что искажает всё вокруг. И ту, когда ты в немилости у правителей, на тебя поставлена печать диссидента, твоя работа на нацию, на родину отвергнута, тебя терзают сомнения, неуверенность в себе, ибо начинаешь внимать внушениям духов злобы и не видишь врага, сидящего в тебе, внутри; и твоё отчаяние ещё усилено подлостью человека, которому верил, гнев и безысходность подрывают здоровье, и ты уже стоишь на грани психической смерти…» И когда радость, мечты казались утраченными навеки, он, глядя на необъятное звёздное небо, точно услышал голос предка: мягкое дерево покрывают черви, скоро и тебя покроют, действие– единственное, что даст тебе защиту. И момент, угаданный и пойманный, навсегда изменил течение его жизни. И он сказал себе: земля, где ты родился, вторична. Определилось Место, вступившее в благотворный контакт с твоей душой, с твоим делом… И тогда он понял: самая роковая усталость– та, что приводит к разочарованности жизнью, когда уже ничто не оживает при наступлении дня…
Навстречу шла, точно из воды вынырнув, краснощёкая девица, качая бёдрами.
– Добрый день!– сказала она, поравнявшись.
– Добрый день, фройляйн. Рад вас видеть.
– Я тоже.
– Тогда… не объединить ли нам наши радости и желания?
Чуть склонив голову, она с внимательной улыбкой неподвижно смотрела на него своими чистыми очами.
– И будет всё o’кей?
– С помощью Божией…