Литературная Газета 6270 (№ 15 2010)
Шрифт:
И на жертвенность тоже,
Поделиться последним теплом
С подошедшими позже».
***
Муравьям, обретающим крылья,
Стрекозиный полёт ни к чему.
Это зряшное, в общем, усилье, –
Ни по сердцу и ни по уму…
Но в таёмных ангарах, вне света
Под придирчивым оком спецов
Появляется каждое лето
Окрылённая стая самцов!
Отцвели бузина и калина.
Замер
Муравьиного адреналина
Здесь вокруг не хватало всерьёз!
Им впервые летать на параде.
Чистят крылья. Кругом суета.
Год работ – мига краткого ради,
Чтоб лишь раз услыхать «от винта!»…
Прекратились метанья. Отмашка!
В небеса землекопы летят!
Покачнулась в испуге ромашка,
Облысел одуванчиков ряд!
Было солнце? Так скрылось за тучей
Эпоксидно-хитиновых тел!
Этой радости злой, неминучей
Ты и сам бесконечно хотел!
То-то нынче так чудно поётся,
Словно новые крылья растут!
…Ближе к вечеру тем, кто вернётся,
Крылья сломят, во тьму унесут…
Мы не так ли когда-то парили?
Ввысь взмывая, ловили ветра.
Для кого и зачем мы творили
В разноцветное наше вчера?
Что познали в броске неумелом
От такой недалёкой земли,
На которую пали всем телом
И в глубины глухие ушли?
***
Крещенье. Оттепель к рассвету.
Крутых морозов не видать.
Но слышен треск, а значит, где-то
Стреляют в темноте опять…
Когда Творец лепил Адама,
Выдумывал и кровь и плоть,
Тогда прибежищем для Храма
Его замысливал Господь.
Он мнил, что племя человечье
Не превратит слова в гранит,
Божественной владея речью,
И Дух великий сохранит –
Не купола иль минареты,
Не пагоды, не мантры лам,
А Дух, способный на ответы
Неумолимым временам.
Когда бы Он предвидел смуту,
То взгляда б не сводил с Земли.
Господь отвлёкся на минуту,
А здесь меж тем века прошли…
На что ушли все наши знанья?
На выстрелы из темноты?
…Жизнь так похожа на признанье
Божественной неправоты.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 3 чел. 12345
Комментарии:
Документализм
Литература
Документализм как доминанта
ЛИТПРОЗЕКТОР
Елена СЕМЁНОВА
Помимо автора и названия книги, многажды повторенных в массмедиа, при выборе книжки часто срабатывает критерий её внешнего вида. Как человека, её выбираешь по одёжке, по выражению лица. И сегодняшний писатель, выпуская книгу, скорее всего, задумывается, какую аудиторию он надеется поймать в свои сети. Думается, что врывающаяся в глаза чёрно-красно-белым рваным колером и сверлящая зловещим взглядом исподлобья обложка книжки знаменитого журналиста и писателя Ильи Стогова не поманит изящно пролистывающей её страницы руки библиомана, интеллектуала, литературоведа. Её яркий броский камуфляж, сдобренный вызывающим перестроечным off в окончании фамилии, скорее, взывает к молодым циникам и бунтарям, живущим в гуще современных событий, к простым гражданам, не задавленным пыльными томами литературной классики.
Справка о личности писателя, его обращение на обложке тоже, как принято, рассчитаны на то, чтобы эпатировать и зацепить читателя. Но опять же – какого? «Не знаю, как вас, а меня тошнит от романов. Именно поэтому я столько лет их и не писал», – говорит Стогов, и сразу понимаешь, что в свете его концепции журналистской доминанты и отвержения классического романа в современной литературе автор хочет волновать не высоколобых профессоров, корпеющих над -дцатой диссертацией по Достоевскому, а молодёжь, которая во все времена склонна к максимализму и отрицанию (вспомним Холдена Колфилда), а в сегодняшнем ритме жизни вдобавок часто не успевает читать полисемантические романные формы или считает их смешным атавизмом, пережитком литературного прошлого. Кажется, такое восприятие называют клиповым сознанием.
«Мне хотелось сказать вам о том, что действительно важно», – говорит Стогов. Мимо таких слов не пройдёшь. Что же для него важно? «О том, что денег вечно не хватает, а девушек иногда бывает чересчур много». Красиво сказано, реально цепляет, и, в общем, это справедливо. Без денег прожить сложновато. Кстати, заметим, что деньги тут стоят на первом месте. И эта проблема действительно актуальна для героя книги, который не может найти работу. Но насчёт девушек ввёрнуто для красного словца, поскольку у героя есть жена, которую он очень любит, про других девушек сказано немного. Далее: «О любви, вернее, о том, что между людьми давно уже не осталось никакой любви». Опять красивые и бессмысленные слова – разве кто-нибудь может измерить реальное количество любви в мире? «А главное, о вечно бьющемся в подоконник дожде». Остаётся с известной долей скепсиса добавить: «Как это романтично!»
Впрочем, не будем зацикливаться на врезке, потому что главное всё-таки содержание. Акцентируя свою литературную позицию, Илья Стогов именует книгу не романом, а романом-газетой, предуведомляя, что перед нами не «выдуманная история выдуманных людей», а просто новости. Честно говоря, в этом есть доля лукавства, отступления и даже принижения своей роли, и хочется сказать: «Назвался груздем, так полезай!» Потому что трудно не заметить, что новости снабжены, мягко говоря, значительной долей осмысления. Роман «2010 A. D.» – это предельно автобиографичная вещь (как, скажем, часто бывает у Эдуарда Лимонова), главным героем которой является сам Стогов с его переживаниями, эмоциями, со сравнительным анализом российского общества 1990-х годов, павших на его молодость, и нулевых, обернувшихся тяжёлым разочарованием. Это, сказать честно, востребованный сегодня жанр, не затратный в плане придумывания персонажей и оснащения их искусственными целлулоидными биографиями.