Литературная Газета 6276 (№ 21 2010)

Литературная Газета

Идею он отыскал под ногами. Вернее, она простиралась вширь и вдаль горелыми урочищами, делянками, просеками, заросшими лилово-розовым кипреем. Могучей богородициной травой – иван-чаем. Которую из общего разнотравья реже всего используют в обиходе. То ли дело – ромашка, зверобой, та же пижма. А что делать с двухметровой порослью, сразу после верхушки лета превращающейся в сухостой?

Емельянову-сыну повезло докопаться, что именно ивановская трава являлась когда-то источником силы и могущества Российского государства. Следовательно, могла теперь помочь и ему.

Главное было – понять, с какой стороны к ней подобраться. Спасительная разгадка отыскалась всё в тех же анналах.

С середины XIII века село Копорье, основанное Александром Невским на месте разрушенной немецкой крепости, промышляло изготовлением чая из кипрея, который так и назывался – копорским. С берега Финского залива чай развозился по всей Руси, десятками тысяч пудов продавался в странах Европы, особенно ценился в Англии. За границей русский чай был знаменит так же, как персидские ковры, китайский шёлк и дамасская сталь. Но конкуренция с Ост-Индийской компанией оказалась ему не под силу.

В XVIII веке копорский продукт ушёл на внутренний рынок, а затем и вовсе был замещён агрессивно навязываемыми индийскими и китайскими чаями. Производство в Копорье прекратилось. Через десяток лет о существовании русского чая помнили только старики, а после них уже никто.

Идея возродить на Городецкой земле производство русского чая представлялась утопической, похлеще Любиного экологического земледелия (которое, к слову, провалилось: вырастить «чистый» картофель оказалось сложно, урожайность доставалась большими вложениями и дополнительными усилиями, оценивалось всё это крайне низко и в результате потеряло всякий смысл).

Наученный предыдущими неудачами, Емельянов-сын не стал искать единомышленников дома. Поехал в Москву – к изобретателям и учёным людям. Через два года брошенная на краю заросшего березняком поля мастерская превратилась в маленькую чайную фабричку.

Когда население округи стали зазывать на сбор ломких листьев кипрея, который и растёт вообще бог знает где, многие крутили пальцем у виска. Положение спасли сельские школьники. Емельянов-сын убедил организовать что-то типа трудовых десантов, не бесплатных, в зачёт ремонта школ, и потянулись в лес машины с ребятнёй. Постепенно заработать копеечку захотели и другие.

Прошло десять лет. То на полных оборотах, то едва поскрипывая, фабричка продолжает сушить и вялить кипрейные листья, превращая их в чай. Емельянов-сын настаивает, что получается настоящий русский чай. Почти тот, что пили предки. Верить или нет – дело личное. Но в Городце продуктом уже стали хвалиться.

Есть у нас песня, сочинённая неизвестно кем, с подачи, подозреваю, Емельянова-сына:

Ещё в Древней Руси

Москвичи, псковичи

Полюбили цветок нежно-розовый.

Он больных исцелял,

Жажду в зной утолял,

Согревал

вечерами морозными…

А ещё здесь в ходу легенда о преемственности. Не поленюсь переписать отрывок.

«…Поздней осенью 1263 года в Фёдо­ровский монастырь Городца привезли занемогшего в пути светлого князя, русского господаря Александра Ярославовича Невского, и устроили на покой в келье. В помощники слугам его определили инока Иоанна. В те скорбные дни молодой Иоанн и узнал о чудесном, волшебном напитке прозванием копорский чай.

Холщовые мешочки с вкусно пахнущей вяленой травой были достаны сразу, как уложили княжича на постель. И все дни, что оставались великому витязю на земле, ему подавали этот чай, и ничего более. И когда Александр принял схиму и отходил уже в мир иной иноком Алексеем, он вдруг призвал к себе Иоанна.

– Дозволь, брат мой во Христе, оставить тебе и братии эти мешочки. Всю-то жизнь пил я иван-чай, матушка ещё меня им вспоила. Значит, тебе в наследство чай и передаю. Прими с Богом!..

С тем и отошёл. Почил в Бозе великий государь земли Русской Александр Невский. А юный монах с той поры стал вкушать драгоценный сей напиток. Когда же наступало лето, отправлялся в леса-луга, искал куртины заповеданной травы и заготавливал для братии новые припасы…»

Я не знаю, как называется явление, когда народ начинает слагать песни и сказки про собственную, старую и новую, жизнь. Но чай, который называется русским, мы тем не менее пьём.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

«Дорогая, я в Солнечногорске…»

Человек

«Дорогая, я в Солнечногорске…»

ГРИМАСЫ ЖИЗНИ

Хорошая, удобная вещь – мобильный телефон. Даже трудно себе представить, что когда-то мы без него обходились. Теперь уже те времена кажутся нам с нынешних научно-технических высот чуть ли не мезозойской эрой. То ли дело сегодня: даже в лесу не заблудишься, если захватишь с собой верного друга – мобильник!

Только вот что-то часто мы в последнее время стали обманывать ближнего своего. Врём напропалую, на каждом шагу, без зазрения совести, даже не ведая, что творим. И виной всему то самое чудо техники. Не замечали? А вы понаблюдайте за собой. Вот вам три небольшие сценки из жизни нашего гигантского муравейника-мегаполиса.

…Сцена первая. Утро. Сидят люди в подмосковной маршрутке, в центр на работу едут. Звоночки звенят-надрываются – это начальники своих запропастившихся подчинённых разыскивают. Тут и там слышится: «А, Иван Иванович, это вы? Да я уже подъезжаю к офисному зданию. Буду через пять минут!» На самом деле маршрутка только тронулась с места, а до Кольцевой дороги езды ещё как минимум минут двадцать.