Литературная Газета 6286 (№ 31 2010)
Шрифт:
Давай переберём мы осень до конца,
пока ещё зима учить
нас не решилась...
Перевод Марии БОРИСОВОЙ
Владимир СТОЯНОВ
Притча о сеятеле
Должны себе мы все слова,
что не сказали,
и песни – те, которые не спели.
А память наша,
перекрестила тихое пространство,
куда мы не успели возвратиться.
Случайно наши дни уходят прочь
по плитам каменным в ночи.
И ищет сеятель потерянные тени,
и помнит столько он вещей,
чтоб время не было тропой забытой,
чтоб мы с богами тихо говорили,
замолкнувшими в нас, как дети.
Причастие
Если поверю я себе,
смирится мир,
и в миг похож он станет на часовню,
возникшую пред хладным очагом
и гневом воющих страстей греховных.
Я запеваю, снегом занесён, –
чтобы по песням вы меня узнали.
Являются слова мне в слухе ледяном,
и начинают плакать раны.
Ко мне плывут серебряные плоты
моих оживших странно мыслей,
и слышу, как бредёт закат,
забытые шепча молитвы.
Оленью я остановлю упряжку красивейшей мечтой-обманом.
Замру, смиренный прихожанин: нашёл себя, простил других.
Заплакавший младенец
В глубокой яме, в извести тумана я одеваюсь и иду по миру – спасатель дум своих
далёких, целитель замолчавших слов.
За что понёс я пораженье
с лицом и жестом победителя? Перелистал ли кипу истин скользких иль выкатился, словно камень, по ржавым склонам
горизонта?
А жизнь моя в утробе рока второе есть рожденье, в которое я не поверил. Но то, о чём молчишь ты долго,
как правило, сбывается.
А я с любовью уходил, с любовью и вернулся. И вот стою здесь среди слов, как в первый раз заплакавший младенец.
Пир ветров
Гребцы, иссохшие от мудрости
на дне заброшенной галеры,
сплели вы руки в синей темноте,
в ногах недавно море пело.
Сегодня вы тяжёлых вёсел тень.
Молитесь!
Молитесь же, сыны, – с отцами вашими
сейчас пируют ветры.
Давящий ритм вы слышали сегодня? То небо шлёт сигнал о жертве нам. Гребцы, за нами – отчие дома. Перед нами снег, как первородный грех, как змий небесный
над водой, что мудрого оплёл Лаокоона.
Жизнь
с которым Троя держит путь к Итаке.
Перевод Елены ЗЕЙФЕРТ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345
Комментарии:
Предупреждения Любомира Левчева
Рукопожатие
Предупреждения Любомира Левчева
КНИЖНЫЙ РЯД
Любомир Левчев. Конь с зелёными крыльями. – София: Сиела, Орфей, Захарий Стоянов, 2009. – 64 с.
Пётр КИРИЛОВ
По стихотворениям Любомира Левчева можно прочитать время. Левчев не просто чуток к его ходу, но выражает через поэзию его состояния, изменения, развитие. Нет другого болгарского поэта, который был бы так созвучен времени и болезненно чувствителен к нему. Вся человеческая жизнь и история всей земли закодированы во времени. И поэзия, нащупывая его тайну, призвана говорить не только о камерной личной судьбе, но и о судьбе всего человечества с его взлётами и падениями, восторгами и разочарованиями.
Вспомним стихи из первых книг Любомира Левчева. В них – опьянение жизнью, возможность быть властелином настоящего и особенно будущего, никаких сомнений в правильности избранного пути, вера в истинность идеала. Но постепенно поэт осознаёт, что сущность времени противоречива, и человек, и общество так или иначе неумолимо разрушаются. Молодой лирический герой с романтическими порывами пытается выразить боль этого распада.
В более поздних стихах Левчева – понимание того, что долгое существование иллюзий и надежд невозможно, и, разрушившись, они уже никогда не повторятся. Печально глядеть на сломанное прошлое, помещённое будто в музей, лишённое жизни и безразличное к ней. Но, увы, каждый в определённом возрасте приходит к осознанию этого. Лирический герой Левчева не жалуется на своё прошлое, а принимает его как данность. Именно таким оно было необходимо.
Остро ощущает поэт парадоксальность истории, и на этом фоне вырастает идея обновлённого человека, чьё предназначение – совершенствование и построение новой жизни. У Левчева ярко выражен публицистический пафос, определяющий драматические временные сломы. Вся поэзия Любомира Левчева социальна, даже и тогда, когда говорится об интимных переживаниях. Они вырастают до вселенского масштаба и приобретают новое звучание и смысл.
И вот теперь, в последней книге, автор сохраняет все эти особенности своей поэтики, но не предлагает ничего нового. Время словно приблизилось к краю и замерло. Поэтический мир Левчева становится похож на вырытую из земли великую цивилизацию, превращённую в руины. Вероятно, такова вообще наша действительность. Она требует от поэта постоянного переосмысления, чтобы осознать, откуда мы отправились и чего достигли.