Литературная Газета 6289 ( № 34 2010)
Шрифт:
– Как проходила творческая жизнь в литобъединении МГУ?
– Литература в наши молодые годы занимала огромное место в жизни: и классика XIX века, и советская классика, которая может быть представлена на равных с произведениями дореволюционной поры. Мы стремились к чтению, к познанию через литературу. Писали очень многие. Я вышел из литературного объединения МГУ, которым руководил поэт Николай Старшинов. Многие из нашего выпуска стали знаменитыми авторами. Например, Наталья Горбаневская, Сергей Есин, Дмитрий Сухарев – замечательный поэт и учёный. Литература нам компенсировала несовершенство жизни. Она давала нам то, что Блок называл «тайной свободой», представление о возможной высокой жизни – футуристической
– А когда к вам пришла первая известность?
– Я впервые напечатался в журнале «Юность» в 1959 году. Потом в «Новом мире» вышла статья с обзором молодёжных публикаций, в которой обо мне был очень хороший абзац. В 1961 году меня даже без изданной книги приняли в Союз писателей. Рекомендовали: Ярослав Смеляков, Николай Старшинов, Юрий Левитанский и Александр Межиров. Были публикации в «Литературной газете» – в 1960-м там было напечатано стихотворение «Ворон». Тогда в «ЛГ» работал Булат Окуджава, и оно ему очень понравилось.
– С чего началось ваше сотрудничество с композиторами?
– В своё время я написал несколько стихов для студенческих песен, и некоторые из них московское студенчество пело. Вы-то вряд ли их знаете. Это 1956–1958 годы. Например, была песня «С тобой мы идём по вечерней Москве». Печатаясь в «Юности», я получил некоторую известность. И вдруг мне позвонили от знаменитого композитора Вано Ильича Мурадели. Среди его сочинений – песня «Москва – Пекин», потрясающая вещь «Бухенвальдский набат». В то время он был скандально известен: его ругали за музыкальную сумятицу. Меня попросили написать стихи для новой песни. Мы с моим другом Олегом Дмитриевым написали текст. В итоге песня «Нет преграды мечте» заняла первое место и стала гимном Фестиваля молодёжи и студентов в Болгарии. Конечно, это несколько барабанное, публицистически-громкое произведение. Я не могу в полной мере гордиться этим текстом. Но с него всё началось.
– Песни на ваши стихи, можно сказать, пошли в народ…
– Да, у моих стихов в этом смысле хорошая судьба. Я прикидывал: на них написано более двухсот песен. Юрий Поляков рассказывал, что недавно на Грушинском фестивале исполнялась песня на стихи, за которые я стал лауреатом премии «ЛГ» – «Золотой телёнок»: «Жизнь такова, какова она есть, и больше ни какова». Я знаю, что на эти стихи есть даже несколько мелодий. Вообще музыку на мои тексты пишут композиторы из разных городов. Песни поют Уральский народный хор, Кубанский казачий хор. Есть много вещей для академического звучания, например сюита замечательного композитора Романа Леденёва, посвящённая памяти Георгия Свиридова.
– А какие композиторы, кроме Свиридова, вас вдохновляют?
– Александра Пахмутова. Большое впечатление производит Давид Тухманов. Дружеские отношения у меня были с великим, на мой взгляд, композитором Валерием Гаврилиным. С Лорой Квинт мы написали ряд песен, которые были во главе хит-парадов. Но я не хвастаюсь, потому что многие из них написаны мной специально, даже на спор. Мне нравятся песни, которые написали на мои стихи уральский композитор Евгений Щекалёв, руководитель Кубанского народного хора Виктор Захарченко. С композитором Николаем Романовым мы написали песни для кинофильмов «Прощальное эхо» и «Юнкера». Публикуемое сегодня стихотворение «Реквием по эскадре» – это тоже текст песни, написанной для фильма «Белый ковчег». Близок мне молодой композитор Юрий Алябов.
– Вы немало переводили, в том числе французскую лирику Тютчева. При переводе вы старались быть ближе к французскому оригиналу?
– Поэзия не может быть отделена от
– Вы много лет ведёте творческий семинар в Литинституте. Что для вас значит институт?
– Литинститут – та лампада литературы, которая горит в этом жёстком мире. На мой взгляд, миру в целом не хватает поэзии. Не хватает, потому что мы решаем практические вещи и, что ещё хуже, вытаскиваем на первый план физиологию. Понимаете, мы любовь превращаем в физкультуру, убираем духовную близость, которая возвышает любовь. Литинститут – это один из огоньков подлинной культуры в стране. Он стережёт форпосты литературы, сберегает литературу в её высоком значении. А иначе мы утратим то, о чём мы с вами говорили, – метафорическое понимание мира. А утратив, превратимся в обслуживающий персонал компьютера.
– Вы воспитывались в эпоху атеизма. Как сложилось, что вы человек верующий?
– Странным образом человек, живущий в России, даже не принадлежащий к русской нации, всё равно взаимодействует с ценностями культуры, созданными верующими людьми. Причём это случается даже тогда, когда люди отрицают веру вообще. Мы все стоим перед этим великим вопросом. Знаменитый учёный и философ Паскаль говорил, что нужно жить так, как будто Бог есть. Если нет у людей понятия греховного и низкого, мы пропадём. Весь мир говорит о гуманизме, об освобождении то тех, то этих народов, но при этом идёт гигантская война на Ближнем Востоке. Убивают сотнями тысяч – в том же Афганистане, Ираке. Везде – в Москве, в Нью-Йорке – могут взрывать дома. И часто под этим – религиозная подкладка. Лучшее высказывание на тему культуры принадлежит патриарху Алексию, выступившему перед депутатами Европарламента. Он сказал, что первый вопрос, который ставили ещё греческие философы, касался блага и закона. И русская литература тоже началась со «Слова о законе и благодати митрополита Илариона».
– Что вы сегодня читаете?
– В основном читаю классику. Нет необходимости читать много, потому что в современном потоке мало настоящего, от Бога. Я недавно прочитал «Антологию русской поэзии XXI века», составленную Геннадием Красниковым, и пришёл к выводу, что в поэзии у нас не всё потеряно. Есть целый ряд поэтов, отвечающих моему пониманию того, что есть поэзия, например Глеб Горбовский, Новелла Матвеева… Из провинциальных авторов, которых упоминают нечасто, – Евгений Чепурных из Самары, Светлана Сырнева из Вятки. У неё просто замечательные стихи. Кроме зрелых авторов есть много талантливой молодёжи.
– Но как вы оцениваете то, что сегодня поэзия существует разрозненно, во множестве сообществ, часто не контактирующих между собой?
– Есть определённые проблемы с её подачей. Когда я начинал работать в 60-е годы, я раз в месяц выступал на Центральном телевидении, причём в прямом эфире. Представляете, уже в 1962 году я был известен по всей России. Мы часто выступали в гигантских залах. Нам давали командировки, мы ездили по стране. Сейчас с этим просто катастрофа. Нет постоянных поэтических рубрик в газетах, руководство телеканалов отбирает поэтов на свой вкус. Те люди, которые говорили раньше, что нам не нужна цензура, сегодня осуществляют самую настоящую цензуру. Если бы СМИ достаточно широко в целевых, пусть небольших передачах представляли качественную поэзию, мы через год смогли бы выстроить иерархию поэтических ценностей.