Литературная Газета 6297 (№ 42 2010)
Шрифт:
А в этом году гостила я в селе Пустынь Нижегородской области. Село большое, не бедное, в нём аж целых пять магазинов. Обходя их, сельчане важно говорят: «Делаем шопинг». Живут здесь старообрядцы, люди работящие, патриархальные: хоть у многих и иномарки в гаражах, а всё равно не разучились с каждым незнакомцем на улице здороваться. У всех семей своё большое хозяйство, скотина да огороды, у некоторых даже виноград посажен, в нынешнее африканское лето он дал неплохой урожай.
Что мне больше всего приглянулось в Пустыни, так это те самые наличники – пёстрые, нарядные, обрамляющие окна многоступенчатыми виньетками. Будто редкие, почти исчезнувшие растения, занесённые в Красную книгу и вдруг встреченные в обыкновенном лесу!
Увы, в нынешние времена иностранцы за красивыми видами в глубинку не ездят. Всё больше снимают лица спившихся забулдыг, скудные непаханые поля, жалкое жильё, напоминающее собачью конуру. Видела я все эти снимки на выставках, и щемило сердце от стыда. Но в Пустыни всё не так. Пьющего человека тут редко увидишь, поскольку жителям некогда коротать время за бутылкой.
Лишь однажды был такой случай. К нам, отдыхавшим в том селе (было это в начале лета, до пожаров), приехала погостить подруга с сыном на шикарном БМВ. Сели мы все в машину и поехали купаться на озеро. И по дороге захотелось мне, как тем заезжим иностранцам, сфотографировать несколько пустынских домиков. Выхожу, а около ворот два мужичка неспешно беседуют, потягивая домашнее вино. Оба замолчали и недоверчиво уставились на даму в шляпе и с фотоаппаратом, вылезающую из иномарки. Что это, мол, заезжей фифе тут понадобилось?
– Дяденьки, – говорю, – а вы мне разрешите ваши окошки сфотографировать?
Те заулыбались, довольные, что кто-то заинтересовался местным колоритом. Услыхав, что я москвичка, засмеялись и говорят:
– Вы там, в Москве, конечно, лучше нас живёте материально, зато мы добром богаче…
Думала-думала я над той загадочной фразой… И уж потом, когда начались в тех местах лесные пожары, я поняла, что слово «добро» здесь понимают как «доброту».
Мне потом рассказывали, как всем миром вместе с хозяевами-погорельцами здесь спасали кошку с недельными котятами. Даже марлевую повязку ей сделали, чтобы не задохнулась от дыма!
Василиса БУРКА, село ПУСТЫНЬ Нижегородской области
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
«Проектность» мифа
Человек
«Проектность» мифа
ПОЛЕМИКА «НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР – МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?»
Вопрос, каким образом использовать особенности национального характера в процессе модернизации нашей страны, не нов, но от этого его острота не убавилась. Об этом были статья писателя Андрея Столярова «Комплекс духовности» и реплика телеведущего передачи «Кто мы?» Феликса Разумовского «От мифа к мифу» («ЛГ», № 20), эссе писателя Татьяны Набатниковой «Спасёт ли нас «общее дело» и реплика журналиста Валерии Олюниной «Код русскости» («ЛГ», № 23),
Очевидно, что при написании своих заметок Андрей Столяров был полон решимости придать им полемическую заострённость. Придал, но при этом несколько пожертвовал логической и смысловой стройностью, собрав в пёстрый букет разноплановые категории – духовность, либерализм, патриотизм, национальный характер, корпоративную культуру, русскость.
В ПОЛЕМИЧЕСКОМ АЗАРТЕ
Заметки Андрея Столярова украшены занимательными нестыковками. Вынеся в заголовок слово «духовность», автор тем самым как будто определил предмет разговора. Но духовность оказалась на обочине авторских рассуждений, а их канву определило противопоставление либерализма и патриотизма. Почему А.Столяров настаивает именно на этой антитезе? Либерализм логичнее было бы противопоставить коллективистской идеологии, а патриотизм – космополитизму.
Соотношение либерализма и патриотизма до непримиримого антагонизма не дотягивает. Разве история общественной мысли не знает примеров, когда носители либеральных идей являлись убеждёнными патриотами? Разве патриоты всегда и везде были поклонниками тирании?
А. Столяров призывает россиян брать пример с японцев и внушает пиетет к японской модернизации, один из результатов которой видит в торжестве корпоративной культуры. Стержень такой культуры – верность людей своему предприятию, корпоративный патриотизм. Получается, что либеральная «проектность» всё-таки не может обойтись без патриотизма, хотя бы и корпоративного. Если Россию представить в облике единой корпорации, то для патриотов идея корпоративности предстанет весьма заманчивой.
По каким-то причинам автор отдаёт патриотам монополию на духовность. Сам он не пытается разобраться в её сути, под бременем личных впечатлений ставя её рядом с рыбьим жиром и сетуя: «Что-то много стало «духовности», …деваться нормальному читателю-зрителю некуда». Что не нравится взыскательному автору – само понятие «духовность» или его частое употребление? Понятно ведь, что любое, даже самое прекрасное слово можно истрепать и обесценить, бесконечно повторяя его там, где надо и где не надо. Сама по себе духовность здесь вообще ни при чём: модные слова существовали и раньше. Они будут появляться и впредь, коли не переведутся люди, уверенные в том, что на действительность можно воздействовать с помощью неких вербальных формул, срабатывающих наподобие шаманских заклинаний.
Легко догадаться, что, подчёркивая враждебную полярность либерализма и патриотизма, А. Столяров намеревался таким способом разогреть полемику вокруг своих тезисов. Ну что же, полемика, если она на самом деле свободна от «болботания», – дело хорошее.
СВЕТ И ТЕНИ ЛИБЕРАЛЬНЫХ СВОБОД
А. Столяров убеждён, что либерализм прочно связан с демократией, гражданским обществом, свободными выборами, местным самоуправлением, с «защитой человека от государства». Отсюда следует уверенное умозаключение: «Прикладная проектность либерализма сомнений не вызывает».