Литературная Газета 6328 ( № 24 2011)
Шрифт:
Конечно же, не все проблемы сегодняшней жизни можно решить в одном Белгороде. Ну нет сейчас Арбузова, Розова, Володина, Рощина, замолчали драматурги Друцэ и Гельман. Отсутствие серьёзной современной пьесы, осмысливающей нашу жизнь, даже классикой не заменить. И пьеса А.Вампилова «Прошлым летом в Чулимске», на которую надеялись, эту брешь не закрыла. Тем более что режиссура, доверенная ведущему актёру Виталию Старикову, оказалась очевидно самодеятельной, не справилась со сложностью материала. И сценография Юрия Доломанова совсем не получилась. И центральный герой Шаманов Виталию Бгавину не удался. Так бывает даже в очень хорошем театре. В глубокой многогранной вампиловской пьесе выросла в данном случае
Трудно найти нужную пьесу в репертуар для постановки. Трудно выбрать и пригласить для работы необходимых режиссёров. Трудно достигать высокого художественного результата. И всё-таки для меня непременные слагаемые хорошего театра – это высота и достоинство намерений коллектива, профессиональное мастерство всех служб театра, наличие команды, сильная труппа, творческий лидер и обязательное государственное меценатство. Многое беспокоит нынче лидера Белгородского театра Виктора Слободчука. Не спится ему по ночам спокойно. Как не превратить искусство в торжище. Как светскому храму не уступить паритет храмам церковным. Как выстоять в нелёгкой борьбе за само право оставаться Храмом, Трибуной, серьёзным, необходимым людям духовным центром. Дорогу осилит идущий!
Анна КУЗНЕЦОВА
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Спустя жизнь
Театральная площадь
Спустя жизнь
РАМПА
Спектакль «Праздник одиночества (Пиросмани)» по пьесе Вадима Коростылёва, поставленный Зурабом Нанобашвили на Малой сцене Вологодского драматического театра, – это версия последнего дня жизни Нико Пиросмани на земле.
Наверное, это правильно, что спектакль об одной человеческой жизни имеет трёх авторов: драматурга, написавшего потрясающе глубокий, живой текст, режиссёра, придумавшего образ и воплотившего его в декорациях, костюмах, мизансценах, и артиста, оживившего текст и образ.
Пьеса Коростылёва – предмет особого разговора. «Праздник одиночества» входит в цикл из семи пьес, каждая из которых посвящена не просто конкретному историческому лицу, но, по словам драматурга, «человеку эпохального мышления и нравственной чуткости». В творчестве Коростылёва трагическая судьба грузинского художника Нико Пиросманашвили стоит в одном ряду с драмой декабристов, героизмом польского педагога Януша Корчака, роковым столкновением власти и гения в судьбе Пушкина.
Вся пьеса о Пиросмани пронизана поэзией. Ритмичные, короткие строки верлибра нагнетают эмоциональное напряжение, разрешающееся в сухих прозаических отрывках. Лексические повторы, аллегории, притчевость монологов придают языку и стилю текста Коростылёва особую, народную певучесть и поэтичность. В спектакле текст пьесы подкреплён грузинскими многоголосными песнопениями и бархатными, волнующими звуками дудука. Благодаря такому сочетанию речи и музыки в пространстве
Зураб Нанобашвили уже однажды обращался к тексту Коростылёва. В 2000 году, будучи главным режиссёром Ивановского драматического театра, Нанобашвили создал интересный, по-юношески максималистский спектакль. Тема одиночества художника, мессианства, бесконечности свободы не оставляет режиссёра. Сегодня это уже зрелые размышления состоявшегося человека, который всё так же мучительно не уверен в избранном пути, всё так же трепетно взирает на свои произведения и всё так же ищет дорогу свободного творчества.
Сценография спектакля вполне конкретна: лестница, тёмный угол с тощим матрацем, пол, закапанный краской, холсты, вернее клеёнки, словно разноцветные окна в другой мир… Одним из героев этого спектакля становится тишина. Она таится вверху на лестнице, прислушивается в глубокой темноте углов, мерцает где-то позади нарисованного огромного грустноглазого жирафа. Ещё один вполне зримый, но бестелесный герой – цвет. Играя в радужных пятнах деревянного настила, разгоняя темноту красным шаром девочки, алой рубахой рыбака, красным платьем любительницы пива с картин Пиросмани, он растворяется в чёрной одежде героев спектакля. Лишь Нико и Ия одеты в белое, да русский художник вдруг резанёт по глазам красной рубахой.
Главную роль исполнил Леонид Рудой, соединив в образе грузинского художника мученические черты всех, отмеченных Божьим даром. Кто ты? А не бездарен ли ты? В спектакле на эти вопросы приходят ответить герои картин Пиросмани, осуждающие, бранящиеся, отчаянно спорящие со своим автором. Первым является зажиточный крестьянин Григол (Олег Емельянов) и возмущается тем, как Нико нарисовал его сад, где черешня размером с дом, где вместо яблок одна кожура… Вслед за Григолом приходит актриса Маргарита (Наталья Брусенская), оскорблённая тем, что художник написал её в уродливых голландских чулках, с толстыми ногами, с непокрытыми плечами. «Ты меня разлюбил, Нико?» – спрашивает Маргарита. Художник напоминает ей о розах, которыми он когда-то позвал её. Но Маргарита остаётся равнодушной и холодной, вата аплодисментов заложила ей уши. Появляются три князя (Александр Чупин, Дмитрий Бычков, Дмитрий Мельников), готовые драться с «негостеприимным» Нико, который изобразил так мало еды на их княжеском пиру.
Бесконечно проваливаясь из одного сна в другой, Нико вновь и вновь оказывается лицом к лицу с безжалостными, рассерженными героями, которые заставляют художника сомневаться, трепетать, прятаться.
Очередной сон во сне прерывает крик и тычки дворника (Андрей Светоносов) – дескать, нечего спать на скамейке! Он тоже зол на художника – зачем вместо метлы дал ему в руки палку? На смену дворнику приходит рыбак в красной рубахе (Виталий Полозов), который недоволен тем, что распугивает рыбу своим ярким одеянием. Да и что за рыба в руках рыбака?! «Ты не рыбу, ты месяц нарисовал!»
Воплощённые через героев картин смертные грехи – сребролюбие, чревоугодие, тщеславие, гордыня, гнев – окружают Нико и заставляют впадать в уныние. Но иногда тот, кто управляет дорогами сновидца, дарует измученной душе художника передышку, и тогда появляется Ия (Наталия Абашидзе) – то ли сон, то ли реальность. Это она работала в саду Григола, или пасла лошадь у замка, или пряталась за юбками актрисы Маргариты – Ия в каждой картине Пиросмани, но её там нет… Кто она? Забытая возлюбленная? Муза? Душа? Просто почему-то щемит сердце, когда ласковые руки Ии успокаивают и убаюкивают усталого художника, когда она медленно и горько шепчет свою колыбельную: «Спи, богатый человек, Нико Пиросманашвили! Спи, дорогой, ты всю жизнь собирал это богатство. Наверное, устал? А?..»