Литературная Газета 6349 (№ 48 2011)
Шрифт:
– Какие произведения советской литературы он, на ваш взгляд, любил больше всего?
– Он наизусть знал романы Ильфа и Петрова, Михаила Булгакова, солженицынский "Один день Ивана Денисовича". И всё-таки он постепенно расставался со своей либеральной шестидесятнической юностью. Потом появилась его великолепная статья с безжалостным разбором исторических истоков социальной сатиры Ильфа и Петрова, которая оказалась на поверку изрядно русоедской. Начался второй этап нашего с ним общения - и это было общение не столько с отцом, сколько с историком современной России. Мы перешли на телефонный режим. Обсуждали все проблемы, тревожащие души наших людей. И здесь очень наглядно проявилась эволюция, которую проделал мой отец. Он был
– Да уж, жёсткость его оценок была запредельной.
– Отец с усмешкой и одновременно с удовольствием рассказывал, что в детстве во дворе мальчишки звали его Лютый. Он был человеком эмоциональным и частенько перегибал палку. Кто-то даже сказал, что отец "переучился у большевиков". И при этом он был чувствителен, даже сентиментален. Но не в политических взглядах - и не по отношению к близким. Потом очень увлёкся изучением сталинского периода нашей истории. Он был ярым противником "отрицателей" исторической России. Сталинистом в примитивном смысле этого слова не был, но Сталин как исторический персонаж интересовал его до конца жизни.
– А события XXI века?
– Отец не принимал и осуждал плановый развал страны и чужебесие времён "катастройки". Негласный сговор нашей политической элиты с заокеанским истеблишментом не оставлял никаких шансов для русских быть хозяевами в собственной стране. Последние годы он, при его всегдашнем оптимизме и несклонности к унынию, как и многие, искренне желающие добра России люди, испытывал тревожные чувства. Незадолго до своей кончины он сказал мне: "Нас ждёт пугачёвщина без Пугачёва!" И когда я попросила объяснить, что он вкладывает в эту метафору, он сказал, что пугачёвщина хоть и потерпела поражение, но заставила крепостничество всё-таки пойти на некоторые уступки, а нам предстоит атомизированная, мелкая война всех против всех.
– Бытует мнение, что ваш отец был неформальным лидером так называемой русской партии и борцом за русское дело "в невидимой области духа". И не секрет, что в апреле 1981 года по записке председателя КГБ Юрия Андропова "о вреде русизма" Сергей Семанов был снят с должности редактора и поставлен под надзор с запрещением работать и публиковать свои статьи и книги.
– Он очень мало говорил на эту тему. Я об этом узнала уже в зрелом возрасте от ленинградских родственников и из печатных изданий. Насколько мне известно, его вызывали в КГБ, много часов допрашивали, потом поместили под домашний арест. Ну и, естественно, на дальнейшей карьере был поставлен жирный крест. Его, как он сам с улыбкой говорил, "подстрелили на взлёте". Но отец никогда не представлялся, как это сейчас многие спекулятивно делают, невинной жертвой тоталитаризма. Незадолго до смерти он сказал мне: "А что? Я сам виноват. Гора же не виновата, что губит альпинистов. Они сами на неё лезут. Так вот и я - полез на гору и свалился". Но могу определённо сказать, что отец стоял у истоков русского возрождения, которое начинало складываться ещё в 60-е годы прошлого века на базе тогдашнего ВООПИК - Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Это была попытка "из-под глыб" идеологии вычленить, высвободить правду о великой и трагической русской истории и поднять, если угодно, "русский вопрос". Отец долгие годы был "имперцем" и "русским националистом" - одновременно и в невульгарном понимании этих понятий. Темы "нация" и "империя" слились в нём в некое синкретическое общее, отражённое в одной из его последних статей "Природные границы государства Российского". Отец был исторически мыслящим человеком во всём, в том числе и в оценках современного политического состояния страны. Он как-то сказал, что для него текст существует только тогда, когда в нём есть конкретные факты, цифры и даты.
Пользуясь случаем, хочу пожелать нашим людям "всегдашнего
Беседу вёл Владимир ШЕМШУЧЕНКО
Обсудить на форуме
Ошибаются в прогнозах пророки
Ошибаются в прогнозах пророки
ФОРУМ
В стенах покровительствующего культурным институциям Центрального Дома художника прошла Международная ярмарка интеллектуальной литературы non/fictio№13. Ажиотажный спрос на книжную продукцию в этом году объясняют удачно выпавшие для посещения выставки выходные, буквально поставившие читателей перед необходимостью съездить-таки за редкостными изданиями и приобрести ещё не вышедшие в свет книги желанных писателей.
Испания была объявлена специальным гостем ярмарки. Борис Симорра представил книгу "Идальго в стране холода" - биографический роман о журналисте и талантливом писателе, по совместительству отце автора, Эусебио Гутьерресе Симорре, который проработал 40лет в редакции Московского радио, вещавшей на Испанию и Латинскую Америку.
Колонна доброжелательных книголюбов на входе в ЦДХ расступается при виде подъезжающей иномарки: на вручение литературных премий французского посольства имени Мориса Ваксмахера и Анатоля Леруа-Болье приехал посол Франции Жан де Глиниасти. Его немногословность и сдержанная, но искренняя улыбка во время награждения российских переводчиков пронизаны нескрываемой симпатией к русскому менталитету. "Наступающий 2012год для России станет годом языка и литературы Франции, и мы выдаём эту награду не для того, чтобы поощрить, а чтобы обогатить русскую культуру новыми жанрами и идеями, до этого момента не встречавшимися в переведённой на иностранные языки литературе".
Скучая за стендами, с некоторой завистью поглядывают представители научных издательств в сторону Corpus"а и ЭКСМО. К примеру, незаменимый Академ[?]издатцентр "Наука" РАН не видит перспектив в повышении тиражей, спрос на их продукцию низкий даже на ярмарке, зато стабильный. "Не повышается интерес к чисто научным изданиям, у нас средний тираж - 2000экземпляров", - грустно констатирует Наталья Комарова, сотрудник издательства. А в десяти метрах от неё, у остеклённого входа в зону семинаров, бодро подписывает свежеотпечатанную книгу Илья Колмановский, биолог и научный журналист. Предмет его внимания - "Эволюция человека" в двух томах, научно-популярная книга Александра Маркова: "Между прочим, весь тираж (а было отпечатано 5000экземпляров) уже распродан! Но вы не волнуйтесь, - кивает он в сторону заполненного молодёжью зала.
– Мы уже заказали дополнительный". И что-то подсказывает: тираж этот повторит первый успех.
Разницу между интересом к научной литературе и более упрощённым её вариантом - популярным - Колмановский объясняет так: "Вы же видите, что творится: человек устал жить сегодняшним днём, ещё и выборы[?] Ему нужен отдых. Читая книги типа "Эволюции человека", он дистанцируется от современной реальности". Надо сказать, книга Маркова стала бы нашумевшей, будь в ней ответы на вопросы интеллектуального характера. От обсуждений вопросов типа: "почему в одной стране менталитет такой, а в другой - эдакий?" или "что ж вы не пишете о том, каким образом культура сейчас меняет человека?" - учёный открещивается: "Я биолог - пишу о том, что знаю".
Непривычно пристальное внимание к научно-популярной литературе выказали не только отдельные издательства. Весь первый этаж, усыпанный бесчисленными плакатами и вывесками "150лет" и слепящий ядовито-оранжевыми декорациями, оккупировали журнал "Вокруг света" и его приложения. Для них 2011год - юбилейный, и от этого "танцевал" Фестиваль мировых идей и пропаганды простой познавательной литературы под эгидой non/fictio№13. Зал ДНК, выделенный под фестиваль, пустовал лишь один день из пяти: 2декабря лекции проходили на партнёрской площадке в Высшей школе экономики.