Литературная Газета 6364 ( № 12 2012)
Шрифт:
Посвящение это позволяет предположить, что в судьбе Олега Валериановича при всей его безоговорочной преданности профессии основным жизненным приоритетом является семья. Подтверждением тому служат и самые сильные в эмоциональном отношении главы книги артиста, в которых он рассказывает о своих родных. Об отце, директоре Политехникума связи Валериане Басилашвили и маме, известном пушкинисте Ирине Ильинской, дедушке, Сергее Ильинском, который должен был, согласно семейной традиции, пойти по духовной стезе, но стал архитектором, реставрировал церкви и проектировал жилые дома и даже был удостоен звания "Потомственный почётный гражданин Москвы", и бабушке Ольге Ильинской.
Знакомясь с "семейными" фрагментами книги, ни секунды не сомневаешься, что Басилашвили
Говоря о своей персоне, Басилашвили неизменно критичен (иногда - даже слишком) на протяжении всего повествования, иронизируя и по поводу вдруг нагрянувшей старости с её болезнями и прочими неприятностями, а также в связи со своими актёрскими способностями (не от этой ли постоянной неуверенности в себе и возникло странное название книги). А для характеристики режиссёров театра и кино, у которых сыграл свои лучшие роли, преподавателей и однокурсников по Школе-студии МХАТ, корифеев Художественного театра и партнёров по БДТ, режиссёра-педагога Розы Сироты и, конечно, творческого лидера Большого драматического Георгия Товстоногова, Басилашвили приберегает нежные, зачастую и восторженные эпитеты. Вспоминая же о своих неприглядных детских поступках, об эвакуации в Тбилиси, о возвращении с фронта отца, ставшим за годы вынужденного отсутствия практически чужим человеком, которого пришлось узнавать заново, автор переходит на суровые, порой жестокие тона[?] А стоит Басилашвили коснуться печальных итогов первых российских демократических реформ, читатель не может не почувствовать, что это до сих пор причиняет ему боль[?].
Ещё много откровений, небанальных рассуждений о специфике актёрского ремесла и юмористических "зарисовок" по поводу зарубежных гастролей БДТ в эпоху "застоя" дарит нам настоящая книга, которая читается с большим интересом. Разочаровывает лишь наличие выражений, относящихся к так называемой ненормативной лексике, периодически появляющиеся в тексте. Зачем это понадобилось такому интеллигентному артисту, как Олег Басилашвили? Загадка. Ведь, думается, что ему, любимцу публики, чтобы быть понятым не одними лишь театралами и киноманами, наверное, не надо опускаться до такой вот сомнительной "простоты".
Майя ФОЛКИНШТЕЙН
Обсудить на форуме
Ходим по золоту
Ходим по золоту
ГЕРЦЕН - 200
Я познакомился с произведениями Герцена довольно поздно, мне было уже около тридцати, и с тех пор постоянно возвращаюсь к его творчеству. Случайно приобрёл (что показательно - на уличном книжном развале) разрозненные тома прекрасно изданного собрания сочинений. Как сейчас помню: по тридцать копеек за книгу.
Начал чтение с "Былого и дум" и просто провалился в удивительный мир по имени Александр Иванович Герцен. Можно сколько угодно говорить об актуальности этого явления, но мне кажется, есть нечто более важное, чем исторические и политические параллели. В первую очередь Герцен - доступный, тонкий писатель, мастер детали, точных психологических портретов, автор с богатейшим языком и удивительно современным юмором.
Вот, к примеру, он описывает генеральского адъютанта: "тончайший корнет в мире, с неслыханно длинными ногами". И дополняет образ парадоксальной характеристикой - "жимолость в мундире"[?] Генерал явился в приёмную к шефу жандармов, но так и не получил аудиенции. Дубельт, подчинённый Бенкендорфа, по поручению своего начальника картинно целует генерала, перед тем как тот отправится в действующую армию. Герцен находит этой сцене такое определение - "прощание
Такими блёстками юмора наполнено пространство произведений Герцена, он афористичен и умён, он рассуждает о серьёзном легко и увлекательно. Вообще с тех пор как я прочитал Герцена, чисто философские труды кажутся мне пресными и скучными.
Герцен создаёт не только блистательные портреты современников, но и образ эпохи, позволяет нам получить представления о России и Европе того времени. И при этом всё у него подчинено политической составляющей, идее освобождения, он чётко следует клятве, данной на Воробьёвых горах, описанной в хрестоматийном эпизоде "Былого и дум". Уникальность Герцена как раз в сочетании политизированности его личности и ярких свойств артистической натуры.
Но поразительный факт - сейчас в России его не читают. Звучит смешно, но молодое поколение узнаёт о своём великом соотечественнике от Тома Стоппарда, из его вещи "Берег Утопии". Случайно наткнувшись на этот материал, он сделал десятичасовую пьесу, которую ставят и на Западе, и в России[?] Как говорится, ходим по золоту и не замечаем его.
Владимир МЕНЬШОВ, кинорежиссёр, народный артист России
Обсудить на форуме
Рюрик с острова Руяна
Рюрик с острова Руяна
В №4 "ЛГ" начала публиковать цикл бесед о русской истории. Первая из них была посвящена 1150-летию вокняжения Рюрика, которое традиционно воспринималось как рождение русской государственности.
Писатель Михаил Задорнов, который вот уже несколько лет удивляет неожиданными версиями истории славян, происхождения русского языка, представляет читателям свой взгляд на судьбу первого правителя Руси. Сним беседует ведущий цикла Арсений Замостьянов.
– Михаил Николаевич, вы много времени отводите изучению истории праславян, славян, Рюрика. Почему старина так увлекла вас?
– Наши предки - и совсем далёкие, праславяне, и более близкие нам, славяне VIII-IX веков, как правило, выигрывали сражения. Но проигрывали летописи. То есть уступали в информационной войне. Это меня не устраивает. Я такой не один. И мы занялись поисками источников информации о далёком прошлом. Самую важную информацию можно получить у сельских жителей - у мудрых людей от земли. Они хранители осколков исторической правды.
– Ваши открытия не вызывают восторг у историков[?]
– Мне говорят: "Ты пользуешься мифами". Как будто это преступление! Но мифы историчны, а история - мифологична. Миф - это, конечно, преувеличенная быль, но там можно найти зерно и приблизиться к исторической правде, проследить её.
– Давным-давно известный советский историк называл былины устным учебником народной истории.
– Народ больше правды сохраняет, чем правители и жрецы, он честнее. А официально признанные летописи всегда зависят от политической конъюнктуры или от идеологии автора. Иначе просто не бывает. Правду хранят крестьяне, а не учёные. Я много общался и общаюсь с людьми мудрыми - от земли, от сохи, они дали мне много поводов для размышлений. Учёных я провоцирую: вы смеётесь надо мной, когда я говорю о народной этимологии. Но народная этимология - единственно правильная, ведь народ хранит всё в родовой памяти. А у вас получается так: если слово из трёх букв написано на заборе в XVII веке и более ранних надписей такого рода не сохранилось, значит, до этой даты такого слова не было, потому что раньше в такой комбинации это слово не встречалось или не встречались заборы. Может быть, вообще не было такого органа?
– делаем мы вывод только на том основании, что слово найдено на заборе с точно установленной датой[?] Но если вы не встретили этот орган на заборе раньше - это не значит, что его не было.