Литературная Газета 6424 ( № 30 2013)
Шрифт:
Что же могло взойти на пепелище? У поэта Игоря Шкляревского есть стихи про то, как «срубил лесник прямое дерево в кривом лесу» и «роща сразу стала стройною, забыла, что была кривой». Очень похожая картинка применительно к нынешнему пермскому ТВ, где уверовали в собственную стройность. Где, если телеведущий, то один, ей-богу, похож на Геринга: читает дикторский текст, будто ведёт гружёный бомбардировщик. Отбомбился – и вроде самому полегчало. Другой (видимо, по принципу: с кем поведёшься…) и телесами, и воркующим голосом невольно «передразнивает» свою вечную напарницу. Третий картавит. Четвёртая тараторит так, точно проходила одновременную выучку у пулемёта «Максим» и Тины Канделаки. Пятая разводит и трясёт руками во весь экран (вот штамп под названием «Взбитые сливки», обуявший всё российское телевидение!), словно
– Если бы я смотрела наше телевидение как профессионал, я бы ужаснулась. Поэтому я не позволяю себе смотреть многое, – сказала мне Вера Шахова.
Сегодня в «культурной столице Европы» четыре телекомпании: уже упомянутая ГТРК Пермь, «Рифей», Уралинформ-ТВ и ВЕТТА. Три последних – частные. Хотя, если учесть денежные инъекции со стороны городской и краевой администраций в «Рифей», где до недавней поры тщательно облизывали экс-губернатора Олега Чиркунова, впечатление, что это второй филиал государственной телекомпании. Короче, везде во главу угла поставлены деньги, помноженные и поделённые на те же деньги. Но, очевидно, даже в царстве денег рано или поздно начинает действовать закон отрицания отрицания. Когда мутанты вдруг вспоминают своих предков, которым ничто человеческое не было чуждо. Так, в студию Уралинформ-ТВ приглашают практически всех участников проекта «Русские встречи», взлелеянного в Перми лидерами местной оппозиции Константином Окуневым и Романом Юшковым, – и Александра Проханова, и Леонида Бородина, и Александра Севастьянова, и Александра Дугина, и Бориса Миронова… А телекомпания ВЕТТА запускает на собственную орбиту первый в новейшей пермской истории космический корабль, управляемый человеком, – передачу «Книжная полка».
Сейчас я произнесу фразу, которая позабавит многих: представьте себе, тем человеком стал автор этих строк. «Как же тебя туда допустили с «левым кривым глазом?» – поднимет брови придирчивый читатель, запомнивший начало публикуемых заметок. Сам удивляюсь. Если учесть, что один мой очень душевный, но высокопоставленный знакомый, всякий раз, по его признанию, вздрагивающий от моего замогильного голоса в телефонной трубке, как-то заметил, узнав, что я хочу попробовать себя в качестве телеведущего: «Разве только – в передачу о гулаговском прошлом!», этот нечаянный эксперимент стал для меня своего рода вариантом самоутверждения. Тем более после первых же выпусков «Книжной полки» раздалось шипение с параллельных телеканалов: «Кому эта «Книжная полка» нужна, если народ перестал читать книги и в лучшем случае шарит в интернете?» И вот тут-то выяснилось, что за весь народ расписываться не надо. Что, оказывается, люди истосковались по программам подобного рода. Что «Книжная полка» набирает рейтинг. Что эти четыре минуты, в которые я должен уложиться в своих обзорах, расширяются во времени и пространстве, если перемещённые в тот же интернет вдруг обретают признание не только у пермяков, но и у москвичей, в известном смысле искушённых. «С удовольствием посмотрел «Книжную полку» – умные, самобытные передачи. И вы делаете их на столичном уровне! И прекрасно выглядите на экране! Продолжайте, пожалуйста…» – прислал мне сообщение Аршак Тер-Маркарьян, известный поэт и журналист, тридцать лет проработавший в еженедельнике «Литературная Россия».
…В нашем дворе живёт бомж. Всякий раз, когда ранним утром я выхожу на прогулку с собакой, вижу его сидящим на скамеечке за неизменным занятием – чтением книги. Я, конечно, понимаю, что это бомж нетипичный. Наверное, из тех же осколков Атлантиды. А быть может, из библейского воплощения, когда: «…и увидел я новую землю, и новое небо, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали…»?
Подмена
Леонид Млечин снискал себе известность как профессиональный антисоветчик
Но вот всё настойчивее в нашем обществе звучит призыв быть патриотом. И Млечин, как флюгер, разворачивается по ветру. Правда, чисто внешне. Присоединяется к хору голосов, вспоминающих о нашем великом поэте Маяковском. Спешит выступить на канале ТВ Центр (18 июля) со своим сугубо личным фильмом о безвременно ушедшем из жизни певце революции и социализма.
Для чего? Да только для того, чтобы НЕ рассказать о поэзии Владимира Владимировича, о его "Левом марше", поэме «Во весь голос», пьесе «Баня». НЕ вспомнить о футуристах, комфутах, о ЛЕФе, в котором печатались незаслуженно забытые Василий Каменский и Сергей Третьяков, замечательный детский писатель Лев Кассиль, кинорежиссёры Сергей Эйзенштейн и Сергей Юткевич.
Маяковский понадобился Млечину для иного. Прежде всего, чтобы посплетничать, чего «покойник ужасно не любил». Повторить статu[?] Воронцова и Колоскова, публиковавшиеся в «Огоньке». Противопоставлявшие еврейке Лиле Брик прекрасной души русскую Татьяну Яковлеву. Ту, что и не думала возвращаться в Советскую Россию, к Маяковскому. Предпочла сытую буржуазную жизнь сначала в Париже, а затем в Нью-Йорке. И ещё о трагической любви поэта к Веронике Полонской. Ничуть не стесняясь, на всю страну Млечин выяснял – был ли адюльтер или нет.
По незнанию приплёл сюда Агранова, начальника в те годы Секретного отдела ОГПУ. Мол, у чекистов было модным дружить с богемой. Не ведая, что этот Агранов просто работал в Секретном отделе до конца 1923 года вместе с Осипом Бриком, а потом дружил с ним, почему и бывал в доме в Гендриковом переулке.
За всем этим Млечин так и не сказал о наиважнейшем. Об уходе Маяковского из группы ЛЕФ. О создании летом 1929 года РЕФа. О неожиданном вступлении 6 февраля в авербаховский РАПП, с которым воевал с самого создания того. Наконец, ни слова не сказал Млечин об истории постановки пьесы «Баня». О её провале в Ленинграде. О мерзких статьях-доносах Вл. Ермилова, опубликованных в «Правде» 9 марта и в «Вечерней Москве» – 17-го. Доносах, в которых утверждалось: мол, в главном отрицательном герое пьесы, «главном начальнике по управлению согласованием» Победоносикове выведен... Сталин. Следовательно, пьеса – настоящий антисоветский, «троцкистский» пасквиль.
Но Леониду Млечину сказанного и несказанного оказалось мало. Он нарушил неписаное моральное правило журналистики – не пользоваться никаким предлогом, дабы восхвалить своих родственников.
С Маяковского автор фильма внезапно перешёл к рассказу о своём деде, Млечине-старшем. О пламенном большевике (!), служившем в Главреперткоме. Том самом, который снимал из репертуара театров пьесы Михаила Булгакова, снял по «наводке» Ермилова и пьесу «Баня». Обо всём этом Млечин-младший, разумеется, умолчал. Зато преподнёс литературоведам «открытие».
Оказывается, дедушка – театральный цензор в последние дни жизни Маяковского – стал его лучшим и самым близким другом. Именно Млечину-дедушке поэт изливал свою душу, делился своими горестями и обидами. Правда, мы так и не услышали – какими именно. О том, видимо, воспоминания дедушки (когда написаны, где они хранятся?) ничего не рассказали.
Ну что ж. Благодаря новому фильму Млечина-младшего мы теперь отлично знаем: стремление «держать и не пущать» у внука в генах. А с генами бороться нельзя. Так что простим внуку все его грехи.
Продолжение темы в следующем номере.
По курсу – Бразилия!
В летний телесезон затишья Первый канал неожиданно подумал об удовольствии своей паствы и расщедрился на зрелищный подарок, незаслуженно изгнанный было из вещания (только на "Домашнем" глубокой ночью идёт повтор «Дорог Индии»): место в программе снова занял южноамериканский сериал «Проспект Бразилии» - новый, собирающий огромные рейтинги у себя на родине! Несомненно, и отечественные телезрители, затаившие тоску по южным теленовеллам высокого качества, вздохнули полной грудью!