Литературная Газета 6424 ( № 30 2013)
Шрифт:
– Это же ритуал. Перед главным вопросом – испытание. Вы что, изменили своим принципам? Ну, вы даёте!
– Здесь другой случай, – говорил главарь.
Я улыбался. Я понимал, что драки не будет, но этот верзила обязательно устроит допрос с пристрастием. Мне оставалось ждать, когда внутренние междоусобицы закончатся и наступит моя очередь выступать.
– Какой случай?
– Он не нуждается в прохождении этого испытания.
– Почему?
– Да потому, что и так видно.
– Может быть, вам видно,
– Что тебе кажется?
– Порядок, ребята, – прервал я жгучую дискуссию. Ещё не хватало, чтобы они из-за меня сцепились. – Он всего-то и хочет – узнать, откуда я приехал. Так вот: я приехал, точнее прилетел, из Лос-Анджелеса.
Они засмеялись, кроме коренастого. Тот посмотрел на меня с усмешкой, поковырял в ухе и серьёзно сказал:
– Ну а теперь, правду.
– Я из LA, – ответил я. – Наша квартира недалеко от Гриффит-парка.
– Гриффины, – засмеялся самый полный из них.
– Врёшь, – проворчал коренастый. – Ты чего из нас сусликов делаешь? Я, к твоему сведению, не похож на суслика.
Он не был похож на суслика, он, скорее, походил на средних размеров кабанчика.
– Если бы это был я, – печально сказал я. – Мои родители. Они вечно переезжают с места на место. Они у меня выводят вирусы. Не у меня, а вообще. Учёные, одним словом. Меня тоже хотят в свои ряды записать, но я как-то не очень люблю вирусы.
– Ну и… – переминался с ноги на ногу верзила. Он весь напрягся, его лицо покраснело, и он говорил, не разжимая губ.
– Что «и»? – спросил я.
– Что-то я не верю, что из Америки приехал в обычную школу.
Он мог меня ударить или взять за грудки. Ему хотелось, но пока ещё не было достаточно веских обстоятельств к этому, и он добавлял масла в огонь и готовился к прыжку.
– И там обычная школа, только преподавателей почти нет, – осаждал его я.
– Как так – нет? – он был похож на пузырь, который сейчас или взлетит, или лопнет с громким хлопком. Я же вёл разговор на двух уровнях – доверительно-отстранённый – кивал головой, но не позволял им говорить наперекор. Что ж, это была не первая школа. Опыт у меня был.
– Точнее, они есть, просто относятся к тебе очень уважительно. Зовут по имени- отчеству и не спрашивают задание, если ты не учил.
– Не может быть.
Они собрались вместе. Я улыбнулся. Если бы они знали, отчего мне стало смешно. Приятного мало. Компания рыжих, толстых, худых животных, с отнюдь не человеческими качествами, была лицом этой школы. Точнее, по моему мнению, другой части тела. Они были глупы и не могли понять, что я говорю. Я говорил, словно пел песню, которую знал с детства. Они слушали и не знали, как реагировать на неё.
– Они говорят, что вы пришли учиться, если не хотите, то вас никто и не держит. Но все учатся, потому что понимают, что только так добьёшься успеха.
– Вот история, – проговорил
– Да, здесь кричат, здесь давят, чтобы учили, а для чего, не говорят. Надо знать географию, говорят, а на что она мне нужна, если я хочу заниматься химией. Может мне кто-нибудь объяснить? Нет, тогда я не буду изучать географию. Всё. И человек не учит. Он изучает только те предметы, которые, как ему кажется, будут интересны и нужны для будущей профессии.
– А если не знаешь? – спросил крепыш.
– Тогда тебя тестируют и выявляют, к чему у тебя больше склонностей. Определяют в нужный класс, и, как только ты понимаешь, чего хочешь, переходишь в нужный, написав небольшое заявление.
– Я тоже хочу в LA, – сказал главарь.
– Пропой на лысом, – сказал толстый. Другие, которые слушали, качали головой, не желая верить, что где-то там есть школа, в которой учатся по-другому, что нет этого насилия. И только я хотел идти к расписанию, чтобы узнать и провести первый урок в этой школе, как тот снова спросил: – Пропой.
Видимо, он имел в виду: сказать что-нибудь на английском.
– Не хочется, – сказал я.
– Не знаешь.
– Ай ноу.
– Что ты сказал?
– Добрый вечер, Москва.
– Здорово. А звёзд видел?
– Видел.
– Ну и…
– Что?
– Каково это?
– Ребята, жизнь там не хуже и не лучше этой. Правда, здесь я ещё не жил. Но в принципе не особо отличается.
– Ну как же, там Америка.
– И что?
– Там мечта.
– А что, разве её здесь нет? Разве сюда не едут, чтобы её отыскать?
– А что, едут? – заржали они.
– Да, и сюда едут. А там нашего брата не очень жалуют, вот, например, апартаменты, бассейн, свой гольф-клуб, домработница – всё в полном порядке. Я каждый вечер гулял в парке. Забирался на эти буквы, которые выложены за оградой парка. Они с виду такие небольшие, а на самом деле – гиганты. Каждая буква размером с девятиэтажный дом.
– Врёшь!
– Да ладно, что там.
– А зоопарк там не московский. Там с животными можно и общаться, и кормить.
– Да, у нас здесь не войдёшь. Смотришь на этих птиц сквозь клетку – они рвутся, и их жалко, и себя.
Я прошёлся по коридору, немного подогнув колени, выпятив грудь.
– Что это?
– Это лос-анджелесская походка. Так все ходят.
– Надо попробовать.
И все попробовали как один. Туда-сюда. Смешно смотреть, но я не смеялся.
– И что это – вы все кепки и кроссовки носите? – спросил я. Меня несло, но я знал, где примерно можно остановиться.