Литературная Газета 6426 ( № 32 2013)

Литературная Газета Литературка Газета

Это сюжет о вечном возвращении или, наоборот, невозвращении. В истории литературы (и философии) и тот, и другой сюжеты достаточно подробно разработаны в разнообразных вариациях (Гомер, Ницше, Борхес, Кастанеда). В контексте религиозного миросозерцания эти сюжеты прослеживаются в истории Адама и Евы, изгнанных из рая за грехи и вечно ищущих дорогу обратно (в лице всего человечества). По сути, в новелле Наковой эти два сюжета, о возвращении и невозвращении, переплетаются воедино. Главный герой, юноша Акка, несмотря на возраст, уже многое пережил. И вот он возвращается домой. Однако его возвращение не есть в буквальном смысле возвращение – потому что сам он изменился и никогда не будет таким, каким был, покидая эти места. В некотором

смысле, возвращаясь домой, никогда не сможет вернуться, и чем ближе он подходит, тем дальше оказывается. Весь его жизненный опыт, полученный вдали от дома, противоречит традиционной хантыйской культуре, в которой он был воспитан. Неслучайно новелла называется «Когда улыбаются звёзды» – по возвращении домой Акка встречает деда, который рассказывает, что есть такая пора, когда улыбаются звёзды. Это, по сути, метафора переживания гармонии с природой, ощущения, что не всё потеряно и есть надежда на возвращение к своим истокам – традиционному хантыйскому быту, продиктованному мифологией и связанными с ней повседневными ритуалами. Такую же роль (как часть сюжета о возвращении/невозвращении) играют воспоминания юноши о матери – её забота, ласка становятся важным мотивом возвращения к детству (которое теперь сохраняется лишь в опыте ностальгии по родным местам).

Возможно, новелла отчасти автобиографическая (несмотря на очевидные гендерные различия между автором и героем). Автобиографическая – потому что сюжет воспоминания о прошлом, как о состоянии девственной чистоты, к которому человек всю жизнь стремится вернуться, носит очень личный и эмоциональный характер.

В целом новелла заслуживает внимания, так как… И вот здесь начинается самое сложное. Как объяснить, почему она заслуживает внимания читателя? Трудно назвать рациональные причины, которые можно было бы формализовать и чётко изложить в виде ясных тезисов. Ответ таков: читать новеллу можно, потому что текст Юлии Наковой не только заслуживает популярной и пустой оценки «прикольненько», но и имеет отношение к подлинной литературе.

Теги: хантыйская литература , Юлия Накова , «Когда улыбаются звёзды…»

Хантыйский дух на мировых просторах

Во Франции один из самых популярных писателей - хант Еремей Айпин. Доминик Самсон перевёл его роман "Ханты, или Звезда Утренней Зари", а Анн-Виктуар Шаррен сделала достоянием французов трагическую эпопею писателя – «Божья Матерь в кровавых снегах». Кроме того, недавно в Париже вышла книга статей французских учёных «Два коренных писателя Сибири: Еремей Айпин и Юрий Вэлла». Один из инициаторов этого издания – Ева ТУЛУЗ.

– Ева, как ты для себя открыла Айпина?

– О, это случилось ещё в 1985 году в Сыктывкаре. Мы вместе оказались на конгрессе финно-угорских народов. Айпин подарил мне тогда свою повесть «В тени старого кедра», которая рассказывала о хантыйском охотнике с непривычным именем – Стреляющий Глухарей – и его внуке Микуле. Я открыла для себя новый мир. Но у меня как у исследователя финно-угорских литератур тут же появилось много вопросов. По моей просьбе Айпин нарисовал небольшую карту, на которой указал реку Аган, посёлок Варьёган и стойбище своего отца. Потом он прочитал несколько глав по-хантыйски. Это очень важно – услышать звучание хантыйской речи. Затем я увидела фрагменты напечатанного текста. Айпин считал, что издатели допустили много ошибок, поскольку хантыйской орфографией, по его мнению, всерьёз никто не занимался.

– Как дальше развивались ваши отношения?

– Уже перед самым развалом Советского Союза Айпин подарил мне свой первый

роман «Ханты, или Звезда Утренней Зари». Не скрою, я сначала восприняла эту книгу как источник знаний о мировоззрении небольшого сибирского народа. Но спустя несколько лет я попала на стойбище к лесному ненцу Юрию Вэлле, который очень хорошо знал отца Айпина. А отец Айпина – это главный герой «Звезды[?]». После рассказов Вэллы у меня появилась потребность заново обратиться к роману Айпина. При втором чтении мне стало казаться, что я читаю книгу про моих близких родственников…

– А как ты восприняла другой роман Айпина «Божья Матерь в кровавых снегах»?

– Меня эта книга тронула в общечеловеческом плане. Но с точки зрения подачи исторического материала возникли некоторые вопросы. Дело в том, что я в своё время перевела на французский язык объёмное исследование профессора этнографии Тартуского университета Арта Леэте, посвящённое кровавым событиям в казымской тайге в начале 1930-х годов, когда местные жители восстали против насаждения реформ советской власти. Леэте работал в архивах и разыскал многих уцелевших свидетелей трагедии. Его монография была написана на основе сохранившихся документов и устных рассказов старых хантов. А Айпин пошёл по другому пути – он пропустил страшные казымские события через сердце художника и представил эту драму через какие-то мифические ощущения.

– Какая книга Айпина тебе ближе всего?

– «У гаснущего очага». В ней нет, если использовать вашу терминологию, чернухи. В ней много света. Я понимаю, что мрак в других книгах Айпина не случаен, он совпадает с его трагическим мироощущением. Но я хочу видеть в конце туннеля свет...

– Ева, ты владеешь двенадцатью языками. Насколько я знаю, романы Айпина уже переведены не только на французский, но также на венгерский, финский и эстонский. Не было ли у тебя желания сопоставить оригиналы с переводами?

– Пока такой идеи не было. Но спасибо за подсказку. Я этим займусь.

Беседу вёл

Вячеслав РЯЗАНЦЕВ

Теги: хантыйская литература , Еремей Айпин , Ева Тулуз

Век пая не видать…

Фото: РИА «Новости»

По площади пашни на душу населения Россия входит в первую пятёрку стран планеты, располагая девятью процентами сельхозугодий мира. Но почти четверть земель не используется. Лишь 14 процентов её оформлено в собственность. Остальная "гуляет". Почему?

Дед Иван целыми днями топтался возле конторы колхоза «Рассвет», но в кабинет председателя Виктора Дегтярёва заходить стеснялся. Виноват он перед ним. Продал свой земельный пай, не спросив совета, заезжим покупателям за 50 тысяч рублей - на 20 дороже, чем заплатил бы колхоз. Думал, с выгодой. Да выгода-то оказалась липовой.

И теперь от Марьи, жены, житья нет. Каждый вечер пилит старика, хоть из избы беги. Мне, мол, колхоз за пай зерна даст, огород вспашет, а ты так сиди. Или: меня, если умру, похоронят по-человечески, гроб сделают, поминки справят в колхозной столовой, а ты как зря валяться будешь.

И уж совсем добило деда известие, что её земельный налог колхоз из своих доходов выплатит, а деду самому надо раскошеливаться, из собственной, значит, пенсии. Как выяснилось позже, выкупили у него заезжие добры молодцы не натуральные гектары, а лишь бумажку на право владения ими. Землю же в соб­ственность не оформили и, похоже, в ближайшие годы не собираются – она как была, так и остаётся де-юре собственностью деда Ивана, а колхоз как обрабатывал её до продажи, так и обрабатывает.