Литературная Газета 6430 ( № 37 2013)
Шрифт:
Снова повторяю – нельзя своей стране предрекать печальное будущее, прогнозы имеют обыкновение сбываться. Даже самому себе нужно предсказывать только счастливые времена.
* Мужское отношение к женщине требует допущения близости к ней, впрочем, лучше сказать – с ней. Иначе это будет просто стерильная вежливость, в чём-то даже для неё оскорбительная. Другими словами, галантность должна иметь половую окраску.
* Песня исполнялась 10 лет назад и нате вам – ретро. А Бах писал 250 лет назад – и никому в голову не придёт назвать его опусы ретро. Как всё-таки
* Я не встречался с известными людьми, близко их не знал, и мне нечего о них рассказать. Но о каждом, с кем дружил, пил водку, шатался по улицам, могу написать роман. Все они интересны, необычны, значительны. Почему-то кажется, что знаменитости пусты и унылы, что говорить они могут только о себе любимых. Маринина по телевидению полчаса рассказывала, что она ест, что пьёт, в каком порядке, кто ей готовит, какие у неё кастрюли, ложки, вилки, тарелки…
* Мы живём не только нашими знаниями, но и нашими же заблуждениями, нашим невежеством. И при этом их, зарубежные заблуждения о нас, возводим в ранг истины. Душевная щедрость, блин! Да ладно, дескать, от нас не убудет!
* Да, мы темны, мы даже дики! Невоспитанны! У нас ужасные манеры! Мы некрасиво едим, много пьём. Редко гладим штаны. Вряд ли у кого из нас можно обнаружить носовой платок, да и тот слежавшийся, поскольку мы не знаем, для чего он предназначен.
Да! Всё это так.
Но мы разгадываем кроссворды с вопросами об американских штатах, реках и озёрах (никогда там не побывав), о французских королях, писателях и композиторах (дай Бог французам столько знать о них), о немецких философах, древнегреческих богах и богинях, о филиппинских островах, спутниках Марса и Сатурна…
Попробуйте вы, изысканные, изящные и выкупанные!
А ещё мы можем вычислить убийцу у Агаты Кристи, Жоржа Сименона или у того же Виктора Пронина задолго до того, как его будет знать сам автор.
* У них там, в Европе, свобода простирается до первого полицейского участка, а у нас воля – до Тихого океана. И мы никогда с ними не сольёмся в экстазе. У них перед нами комплекс превосходства, основанный на врождённом комплексе неполноценности. Перед нами же! Да-да, перед нами, грубыми, пьяными и снисходительными к их высоким манерам.
А что у них кроме манер?
* Чем хороши американские фильмы – там можно не переживать. В конце герои обязательно обнимутся и сольются в красивом поцелуе, хотя у него оторвана половина туловища, а у неё из четырёх конечностей осталась одна. Но при этом они будут веселы, хороши собой и счастливы всю оставшуюся жизнь, окружённые оравой очаровательных ребятишек.
* – Ты будешь проклят собственным народом, – сказал я как-то Ленину при встрече на немчиновской платформе.
– Это неважно, – отмахнулся он. – Лишь бы помнили. А за это, батенька, я спокоен. Герострата забудут, а меня будут помнить.
* Однажды на проспекте Революции в Немчиновке я нос к носу столкнулся со Сталиным – он привычно торопился к ларьку за утренним пивком.
– Иосиф Виссарионович, – остановил я генералиссимуса, – а как
– Не ко мне вопрос, – ответил он, не останавливаясь. – Это клиент Лаврентия Павловича. Думаю, он примет правильное решение.
* Ошибка большевиков в том, что они делали ставку на послушную, преданную, подавленную серость. И одновременно взращивали собственных могильщиков – образованных, тщеславных, но обиженных, прекрасно знающих их грехи. То, что произошло, было непредсказуемым, но не могло не произойти. Путь Горбачёва – врага, проникшего в самые верхи, как единственную возможность разрушения системы я предсказывал где-то в середине шестидесятых, бродя с друзьями по днепровской набережной после стаканчика-второго сухого красного вина.
* Путин плох? Может быть. Но поскольку в три смены заработали брошенные при Ельцине военные заводы, меня он вполне устраивает. Дай Бог ему здоровья.
* Писатели невольно, сами того не замечая, мыслят посмертным признанием, посмертными книгами. Дескать, вот помру, тогда-то всё и начнётся.
Ошибаетесь, ребята. Ничего не начнётся. Всё, что с нами происходит, происходит вчера, сегодня, в лучшем случае завтра. А дальше – тишина. Исключения бывают, но не чаще, чем одно на сотни тысяч пишущих и жаждущих. И в этих исключениях жестокости и несправедливости не меньше, чем было при жизни.
Успокойтесь, ребята. Сходите в нижний буфет, возьмите у Раи сто грамм водки, выпейте прямо у стойки и смиритесь. Кстати, в нижнем буфете всё больше свободных мест.
* Нижний буфет. Мы живём, как живём – подыхаем от безответной любви, спиваемся от непризнания наших книг, от нищеты наших детей – к собственной нищете мы давно привыкли… А ещё от беспомощности в делах простых и житейских, от воспоминаний горьких и невыносимо тяжких…
А нам завидуют! Завидуют нашей бестолковости и улыбчивости, нашим радостным голосам и весёлому смеху, нашим щедрым тостам и хмельной походке… Да, Куксов?
* Повесть о человеке, который решил с понедельника полностью поменять привычный образ жизни. Написал открытки друзьям, позвонил, доложил о принятом решении. А в понедельник, когда заглянул в подвальчик ЦДЛ, ему предложили выпить рюмку водки…
На этом всё и закончилось.
* Нижний буфет не столько опьяняет, сколько отрезвляет – от самовлюблённости, иллюзий и заблуждений относительно самого себя. Многие заходят гениями, а выходят простыми, слегка поддавшими гражданами, с которыми можно, ничего не опасаясь, поговорить о погоде, например.
* Пришёл в нижний буфет ЦДЛ, а там ни одной знакомой физиономии. И что? А ничего. Ничуть не огорчился – сама физиономия нижнего буфета мне знакома и мила, мне её вполне достаточно. Я уже не один.
* Скрытое очарование русского языка – главное – в человеке не подбородок, а борода. Подбородок – это всего лишь приспособление для бороды. Подставка, подгузник, подбородок.
* Интересно, есть ли на земле ещё хоть один язык, кроме русского, на котором можно сказать:
Утро туманное, утро седое…