Литературная Газета 6435 ( № 42 2013)
Шрифт:
Н. Станкевич. (Надпись к памятнику Минину и Пожарскому)
Николай Владимирович Станкевич (1813–1840) – философ, поэт, просветитель, создатель и руководитель знаменитого "кружка Станкевича", оказавшего большое влияние на культурную и общественную жизнь России в XIX веке. Это было общество молодых литераторов и философов, объединённых научными интересами, любовью к искусству и, главное, стремлением к познанию истины, к самосовершенствованию. Среди участников кружка были В.Г. Белинский, М.А. Бакунин, Т.Н. Грановский, К.С. Аксаков, А.В. Кольцов, В.П. Боткин, Я.М. Неверов, А.П. Ефремов, И.П. Клюшников, В.И. Красов, М.Н. Катков и др.
Здесь молодые люди обсуждали, спорили, делились новыми знаниями из области философии, но не повторяя университетскую программу, а приобщаясь к последним достижениям европейской философской мысли – к идеям Гегеля, Канта, Фихте, Шеллинга и стремясь творчески развивать их. Кружок Станкевича для его участников стал фактически вторым университетом, причём
Именно Станкевич привлёк внимание членов кружка к философскому познанию действительности, считая, что научное познание – это не самоцель, а основа для «постройки жизни», по его выражению. «Философию я не считаю моим призванием, – подчёркивал он. – Она, может быть, ступень, через которую я перейду к другим занятиям, но прежде всего я должен удовлетворить этой потребности. И не столько манит меня решение вопросов, которые более или менее решает вера, сколько самый метод как выражение последних успехов ума. Я ещё более хочу убедиться в достоинстве человека и, признаюсь, хотел бы убедить потом других и пробудить в них высшие интересы».
Даже религию он пытался постичь путём философии – такова была надежда на разум человека и его просвещённость. Даже в смерти Станкевич боялся прекращения мысли. Важной идеей была и новая эстетика, новое понимание сущности искусства, включая художественную литературу, и его отношение к жизни. Об этом шла речь в неоконченной работе Станкевича «Об отношении философии к искусству». Поиск Станкевичем новой эстетики, способной стать основой для понимания искусства в новую эпоху, – это представляло насущный интерес и для Белинского, ярким результатом которого стала его статья «Литературные мечтания». В ней основательно запечатлелся дух кружка Станкевича – отрицание всего фальшивого, напыщенного, «ложновеличавого» в литературе и поиск истинной поэзии («рождённой», а не «смастерённой») и истинной народности (выражающей дух народа, а не внешние атрибуты его быта). Станкевич во многом способствовал созданию той интеллектуальной среды, которая, с одной стороны, сфокусировала запросы и устремления молодых учёных и литераторов, а с другой – послужила питательной почвой для их дальнейшего творческого роста.
Велика роль Станкевича и в судьбе поэта А.В. Кольцова и вообще в том, что в русской литературе существуют это поэтическое имя и его творчество. Вряд ли поэт-прасол смог бы самостоятельно преодолеть тяжёлое притяжение своей среды и вырваться на столь высокую орбиту всеобщего признания.
Станкевич называл своих товарищей – «братия», и одной из замечательных особенностей кружка было то, что в нём легко объединялись люди совершенно разные по происхождению, имущественному положению, образованию. Одни окончили университетский курс, другие – нет, а Кольцов вообще почти не имел образования. Конечно, всем им открыто было (не без помощи Станкевича) нечто большее, что было над сословностью и принадлежностью к определённому роду деятельности, на которую, казалось бы, каждый из них был «обречён» от рождения. А.И. Герцен писал в «Былом и думах» об этой особенности кружка Станкевича: «Что же коснулось этих людей, чьё дыхание пересоздало их? Ни мысли, ни заботы о своём общественном положении, о своей личной выгоде, об обеспечении; вся жизнь, все усилия устремлены к общему без всяких личных выгод; одни забывают своё богатство, другие – свою бедность и идут, не останавливаясь, к разрешению теоретических вопросов».
Таким образом, кружок Станкевича (действовавший с начала до конца 1830-х годов) – это своего рода прообраз русской интеллигенции, которая в то время начала формироваться.
По замечанию его первого биографа П.В. Анненкова, Станкевич «был живой идеал правды и чести». Как вспоминал И.С. Тургенев, «невозможно передать словами, какое он внушал к себе уважение, почти благоговение. <...> Станкевич оттого так действовал на других, что сам о себе не думал, истинно интересовался каждым человеком и, как бы сам того не замечая, увлекал его вслед за собою в область Идеала».
И даже через десятилетия не знавший его лично Л.Н. Толстой, прочитав его биографию и письма, написал о Станкевиче поразительные слова: «Вот человек, которого я любил бы, как себя»; «Никогда никого я так не любил, как этого человека, которого никогда не видал. Что за чистота, что за нежность! Что за любовь, которыми он весь проникнут» (из писем Л.Н. Толстого Б.Н. Чичерину и А.А. Толстой, 1858 год).
Характерной чертой Станкевича была необыкновенно высокая требовательность к себе. Имея явное литературное и философское дарование, он не стремился быть литератором, вдруг перестал писать стихи в довольно юном возрасте, не спешил излагать на бумаге свои мысли о тех главных философских вопросах, которые его интересовали и волновали. Он считал, что прежде всего нужно образовать себя, основательно выстроить систему мышления («Я хочу полного единства в мире моего знания, хочу дать себе отчёт в каждом явлении, хочу видеть связь его с жизнию целого мира, его необходимость, его роль в развитии
В Белгородской области в селе Мухо-Удеревка, вблизи которого была усадьба Станкевича и где он похоронен, создан Музей Станкевича. Здесь ежегодно осенью проходит литературный праздник «Удеревский листопад», издаётся одноимённый литературно-краеведческий альманах. В Воронеже 2013 год объявлен Годом Н.В. Станкевича, запланированы посвящённые ему выставки, лекции, экскурсии, публикации и доклады на краеведческих чтениях.
Но самая яркая часть биографии Н.В. Станкевича связана с Москвой. Кружок Станкевича в первой половине 1830-х годов собирался на улице Большая Дмитровка, где он тогда жил (этот дом не сохранился), а в 1836–1837 годах – в Большом Афанасьевском переулке, в доме № 8. «Дом Станкевича» является объектом культурного наследия, однако здесь нет ни мемориальной доски, ни какой-либо таблички, напоминающей об этом. В Москве до 1990-х годов неподалёку от улицы Белинского была улица Станкевича, связанная с его биографией (дом № 6 на этой улице принадлежал брату Н.В. Станкевича, и Николай Владимирович здесь бывал). К сожалению, ни того, ни другого названия на карте Москвы в 1990-е годы не стало. И зря. Беспамятство в отношении выдающихся людей не украшает ни нас всех – их далёких потомков, ни улицы города.
Теги: Николай Станкевич , русская литература
Джентльмен и его кредо
Александру Кабакову, дважды лауреату "Большой книги", премии «Проза года» и других престижных литературных наград, 23 октября исполняется 70 лет. По образованию Кабаков - инженер. Но в начале 1970-х ушёл в журналистику, был репортёром, обозревателем, фельетонистом, специальным корреспондентом, даже заместителем главного редактора одной из московских газет. Писать учился у классиков, у любимых авторов и у друзей-литераторов. Начинал он, о чём многие старательно забыли, в «Литературной газете» (1975 г.) с юмористических рассказов. Проснулся знаменитым после выхода в 1989 г. повести «Невозвращенец». Она, как оказалось, многое предсказала точно. Книги Кабакова изданы во многих странах мира, в том числе в США, Франции, Германии, Италии, Испании, Японии, Китае, Скандинавских странах.
Мы выбрали всего несколько мнений о писателе Кабакове – не только критиков, но и главных ценителей– читателей.
«Я просто читатель[?] Александр Кабаков – пример интеллигентного и терпимого человека, любящего ЛЮДЕЙ (что среди писателей нового поколения редковато), я бы осмелилась сравнить его «Всё поправимо» с «Тремя товарищами» (роман Э. М. Ремарка. – Ред. )».
Ирина Трушникова
http://www.livelib.ru/author/5006/top «Если кто не знает, то Александр Кабаков не только известный отечественный писатель… и младший друг Василия Аксёнова, но ещё и страшный пижон и сноб. Он любит стильную одежду и красивые вещи. Если вы встретите Александра Абрамовича на улице в холодное время года, то он будет непременно с тростью (набалдашник в виде ящерицы – привезена с Бали) и в верблюжьего цвета дафлкоте, не новом, но стильном. Новое – это неприлично, обувь должна быть обношенной, пиджак сшит на заказ и не в этом сезоне, а щёки выбриты начисто и не электробритвой – джентльменское кредо Кабакова. Злые языки даже прозвали его «певцом пуговиц» за подчёркнутое внимание к предметам материальной культуры».
Наталья Кочеткова
«Чем симпатична проза Александра Кабакова, чем она привлекает в первую очередь? Не своеобразием стиля, не оригинальностью идей, не глубиной проникновения в душевные тайники героев – хотя всё это у писателя Кабакова в той или иной степени присутствует. На мой взгляд, проза Александра Абрамовича выделяется из всего – или почти всего – «основного потока» (а на самом деле – тонкого ручейка) современной отечественной словесности почти полным отсутствием кокетства. Кабаков пишет сюжетную, я бы даже сказал, остросюжетную прозу – и не находит должным как-либо это скрывать… Очень радует то, что у Кабакова полностью отсутствует этакое заунывно-трагическое – «ах, какую мерзость читают нынче массы!» Наверное, это потому, что «массы» Кабакова читают. И читают с удовольствием. Автору, с одной стороны, нет нужды подстраиваться под чьи-то вкусы и представления, а с другой – делать обиженную мину: «Ах, меня не понимают!» Кабаков вполне самодостаточный писатель, и проза у него такая же – крепкая, плотно сбитая, насыщенная зримыми деталями, казалось бы – хоть сейчас на киноэкран… Автор вправе играть литературной реальностью, это правило, главное для современного «постмодернизма», Кабаков осознаёт и принимает полностью. Но если игра становится самоцелью, она превращается в скучное и тоскливое занятие – знание этого факта роднит автора с представителями «популярных жанров». Поэтому он с лёгкостью использует оба правила – и занимательность, и условность – и, похоже, нисколько этим не тяготится».