Литературная Газета 6439 ( № 46 2013)
Шрифт:
Может, басню наконец
Прочтёт Гена Иванец.
Оля нам про сон расскажет,
Лёша песенку споёт[?]
Темы, обрисованные авторами, для села традиционны. Это малая родина, виды из окна, времена года на улице, Новый год и разные юбилеи, любовь-морковь, а также политика. Интересно, что в Карасуке стихи пишут уже династиями, передавая, как по наследству, эстафетную палочку Мельпомены от отца к сыну и далее. Династиями поэтов могут похвастаться семьи Набатовых, Шестопаловых, Шуст. Поэтические
…в мыслях наших, в мускулах
– не скроем –
Мужество погибших на войне, –
что осмыслению не подлежит, так как понятие «мужество» соотносится с мозговой деятельностью, а не с мышечной работой бицепсов и трицепсов. Примерно так же ошибается его сын В. Шестопалов, описывая неизвестного солдата, у которого «разыгралась, кипит его кровь с молоком».
Конечно, такая деликатная тема, как Великая Отечественная война, требует чуткого отношения к деталям, верного поэтического прицела, точности чувств. Вот бывший участковый Н. Руденок в стихе «Тридцатьчетвёрка» описал, как в танке рвётся боезапас, но боевая машина продолжает «утюжить вражеский окоп», что выглядит героически, но совсем неправдоподобно. Т. Рабич говорит о победе, к которой «протоптана тропа / из мук, крови и из костей солдатов» (!). Л. Гужеля упоминает о ветеранах, «кто в 45-ю вошёл весну» (?) . То есть в весну 1945 года?
В идеологическом плане право было руководство районным образованием, не рекомендовавшее школам изучать сборник «Родники» на уроках литературы, а также на внеклассном чтении. Поскольку многие авторы поэтизируют пьянство. Упоминавшиеся Ю. Парафейник и В. Шестопалов залихватски отписывают: «кто хлебнёт больше глоток, / выдаст нам стихов поток» и «хлеб жуём и водку пьём». Тракториста Д. Переверзова, естественно, «тянет немного к недетским напиткам» , и вот вскоре перед ним «мелькают рожи, морды, хари, лица» , что заканчивается «проклятием» . Поэт-сучкоруб Э. Прохоров, поминая душу, понимает, чего она хочет в минуты «Осенней хандры»: «…покоя хочет, всласть напиться просит, как свинья». По аналогичному русскому рецепту С. Назаров лечит в стихах тоску вином. Поэтому в его «Посвящении женщинам» поэтическая строка «некрасивых женщин не бывает» автоматически заканчивается подразумевающимся противопоставлением с союзом «а»: «а бывает мало водки».
Не избежали карасукские поэты и плагиата. Н. Кузькина: «У самовара я и моя Маша», «Солнце красит нежным светом». Н. Вершинина: «Не отрекаются, любя». С. Назаров: «Призрачно всё в этом мире запутанном». Э. Прохоров: «Горит свечи огарочек». Н. Самойлова: «Лето – это маленькая жизнь».
Много в самодеятельной поэзии запахов или миазмов, что связано с издержками тяжёлого крестьянского труда. Так, «горький кизячий дымок» воспевает Д. Переверзов, который при написании стихов выделяет влагу:
Возьмёшь хрустящий лист бумаги,
Какой получше карандаш,
Набравшись творческой отваги,
Напишешь так – вспотеешь
У поэтессы Г. Обуховой-Глуходед потеет весь район («трудов здесь, да и пота немало пролилось») и мать-Родина, которая «родила… нас в поту ради себя».
Стихи о любимом городе тоже не лишены причудливых метаморфоз. У Т. Рябич «мозг за город улетает», а у О. Сеньковой город, наоборот, рождается «в сплетении рук».
Отдельного разговора заслуживает окказиональная лексика, рассыпанная по сборнику там и сям. Чего стоят подобные перлы: «лунявая ночь», «болят грудь и зад», «кипа слов едучих», «шаг мне чудится мышиный», «живут кошка, собака и всякая бяка», «мысль ретиво скакала», «люблю среди берёз играть в любовь», «юность свою грел в пальто», «концерт маэстро начал с ля ми жор».
Закончить карасукский разбор можно показательной цитатой пера составителя сборника В. Шуляка, написавшего по поводу «Новаций в медицине» запоминающиеся строки без всякого оформления диалога:
Доктор, доктор, я болею.
Верю, бабушка, вам верю.
Сорок тысяч – и хорош.
Выведу любую вошь.
Этой дорогой услугой можно пренебречь. Чтобы избавиться от литературного педикулёза, достаточно лишь частого гребешка. А вот какова цена излечения литераторов-любителей, подсевших на халяву?
Александр АГАЛАКОВ, НОВОСИБИРСК
Амур-батюшка
Станислав Федотов. Возвращение Амура: Роман. – М.: Вече, 2012. – 448 с. – 3000 экз.
Схватка за Амур.
– М.: Вече, 2012. – 416 с. – 3000 экз.
Благовест с Амура. – М.: Вече, 2013. – 496 с. – 5000 экз.
Лауреатом премии имени Валентина Пикуля нынешнего года стал писатель Станислав Федотов за трилогию о генерал-губернаторе Восточной Сибири Николае Николаевиче Муравьёве, которому за заслуги перед Отечеством по повелению императора Александра II было пожаловано графское достоинство, а к фамилии было приложено звание – Амурский.
Родившийся в Благовещенске и проживший большую половину жизни в Приамурье, до 1982 года я, увы, мало что знал о человеке, которому многим обязана моя малая Родина. Это сейчас в центре города на набережной возвышается бронзовый памятник Николаю Муравьёву-Амурскому, его имя носит областная библиотека и другие учреждения, а в моём детстве и юности в этой самой библиотеке книг о нём почти не было. Да, я читал произведения Николая Задорнова и других писателей о давних событиях, произошедших на Амуре, но в них главными героями были иные персонажи, а этот исторический деятель изображался как бы вторым планом, вероятно, по идеологическим соображениям: ведь он был, так сказать, представителем власти эксплуататоров.