Литературная Газета 6454 (№ 11 2014)
Шрифт:
Евгения БИЛЬЧЕНКО
33 года. Вышла из всех возможных союзов. Не входит ни в одну из партий и общественных организаций. О себе говорит: «Я открыта всему миру. Я подчиняюсь только Богу».
Бутылка
Per aspera ad astra
Маше Луценко
Мой дар, как смертельный вирус,
Сжигает меня в бреду.
А кто-то кричит: «Лавируй!» –
Но я напролом иду.
А кто-то пищит: «Примажься!»
А кто-то пыхтит: «Схитри!»
Сияют в пыли бумажной
Созвездия-хиппари[?]
Иду к ним до Луалабы
По рельсам травы босой,
Как ваши дурёхи-бабы
К соседке за колбасой.
В кармане – бутылка хлеба.
За пазухой – грязь и честь.
И небо, седое небо,
И предков на нём не счесть!
Их души горят сквозь дыры,
Как свечи в чужом саду,
И молча кричат: «Лавируй!» –
Но я напролом иду.
Медитации в Козятине
Туман на станции Козятин...
Фонарный столб, как йогин, тощ.
По чёрным спинам голых рощ
Ночной состав въезжает в дождь.
А я бегу вселенским зятем
От взятых по залёту тёщ:
Мой путь – опасен, но приятен.
Туман на станции Козятин...
Деревья плачут в полный рост
Над пропастью моих сиротств.
Ответ на смерть – предельно прост:
Никто не помнит о расплате,
Никто не задаёт вопрос:
Любой вопрос теперь – некстати.
Туман на станции Козятин...
И небо – как церковный свод.
Всё бывшее за год пройдёт
Не позже, чем на третий год,
Оставив в сердце пару вмятин
И шрам, перед которым йод –
Бессилен... Как и врач-урод
С воловьей кровью на халате.
Туман на станции Козятин...
Здесь каждый проводник – хирург:
Он тянет сотни добрых рук
Ко всем, кто враг и даже друг,
Как бодхисаттва Умасвати, –
И этим размыкает круг
Разлук, привязок и апатий.
Туман на станции Козятин...
Вокзал укутав, Покрова
Измалывает в пыль слова.
Стучат колёса-жернова.
И поезд катит, катит, катит...
Разгадка жизни – не нова...
Туман на станции Козятин.
Елизавета
Родилась в Киеве. Училась в медицинском университете. Стихи пишет с раннего детства. Автор двух сборников поэзии и прозы. Лауреат международного конкурса малой прозы «Белая скрижаль – 2011». Печаталась в литературных журналах Киева и Петербурга, в поэтических сборниках.
Облепиховые губы
* * *
Под слоем пыли – хранишь тоску,
Как платья кукольного лоскут
На дне старинного сундука.
Под слоем пыли, под спудом лет,
С тех пор, как в детстве седой рассвет
Тебя заставил грустить слегка:
И ссора с другом, и двойка вдруг,
Ругают, падает всё из рук,
И смотришь в небо: туман, туман –
И одиночество – в первый раз –
Тебя под руку заводит в класс,
И краска слезла с оконных рам...
...Стихи приходят. Как снежный ком,
И всё вокруг тогда – кувырком,
Не бойся, если ты хочешь жить.
Пиши: и помни, что там, на дне –
Хранится нечто с приставкой «не-» –
Не разбуди его, пусть лежит –
Пока не вынырнул белый свет
Из чёрной пыли, из груза лет, –
Спасать – в который по счёту раз?..
Чужие ломятся снова в дверь,
А ты – хоть верь ему, хоть не верь –
Он есть. Он видит. Он здесь.
Он
Спас.
ДОМ
Я счастлива. Абсолютно. И не назло
Завистникам, пересудам, чужим грехам.
Мне в жизни, как будто в сказке, всегда везло
На детство, добро и странный талант к стихам.
Разрушенный мир в печали не убедит.
Ведь вид за окном – на небо и тополя.
И я – даже если больно – смогу идти,
Туда, где мой дом, где птицы над ним парят –
Мой дом – это город: пять улиц и три двора,
Каштан у балкона и старенький гастроном.
Как каждой лисице её дорога нора,
Так мне и моя – с распахнутым в жизнь окном.
А я бы – делилась радостью, но увы –
Не слышат меня отвергнутые собой.
Весна опьяняет запахами травы.
И мне ли – лечить под силу чужую боль?
Я видела, знаю: счастье – не где-то там,
А здесь и сегодня – вместе закат встречать,
Пить чай на балконе... Видишь: цветёт каштан.
И счастье – цветёт. И учит других прощать.