Литературная Газета 6474 ( № 31 2014)

Литературная Газета Литературка Газета

Осмелимся не согласиться и с этой легендой. Можно с уверенностью сказать: «Зощенко – победитель, которого лишь по недоразумению называют побеждённым». Где сейчас Жданов, кому он интересен? По известному советскому анекдоту, он всего лишь малоизвестный политический деятель эпохи Зощенко. А Михаилу Зощенко, мы уверены, суждена ещё долгая и захватывающе интересная жизнь в памяти и сознании и нынешнего, и грядущих поколений.

Теги: Михаил Зощенко

Литинформбюро № 23

ЛИТЮБИЛЕЙ

70

лет исполнилось московскому поэту и издателю Валерию Лобанову.

ЛИТМОЗАИКА

Три ранних рассказа американского писателя Джерома Дэвида Сэлинджера впервые опубликованы в виде книги. Сборник вышел под названием "Три ранних рассказа". Он включает в себя рассказы «Подростки», «Повидайся с Эдди» и «Раз в неделю - тебя не убудет». Сэлинджер скончался в 2010 году, а с 1980-х вёл затворнический образ жизни. Писатель не публиковал новых произведений с 1965 года и был против публикации своих ранних рассказов.

ЛИТПАМЯТЬ

Во Владимире стартовал творческий проект «Читаем Солоухина вместе», приуроченный к 90-летию со дня рождения писателя. Известные люди области озвучивают произведения своего пославленного земляка, его стихи и прозу. А владимирские художники планируют создать бюст писателя, который передадут областной библиотеке.

ЛИТУТРАТЫ

На 86-м году жизни в Екатеринбурге скончался писатель и журналист Феликс Иванович Вибе.

За час до подписания номера в печать пришла горькая весть – на 78-м году жизни не стало писателя Владимира Орлова.

Трудная тропа

Есть поэты, которые ни при каких обстоятельствах не станут популярными при жизни. Пишут они исключительно для себя, ни на кого не оглядываются, к модным течениям специально не примыкают, раскруткой своих имён не занимаются, в друзья к "нужным" людям не набиваются. За пределами так называемого литературного цеха этих авторов практически не знают. Они редко публикуются в «толстых» журналах, ещё реже побеждают в каких-то конкурсах. Притом что их талант и значимость ни у кого сомнений не вызывают.

Таковы три поэта, представленные в данной публикации. Разные по стилю, но в то же время похожие по своему мироощущению, интересом к Античности и Средневековью, теме смерти, одиночества, неприкаянности. В стихах москвички Ольги Дерновой ещё проглядывают очертания столицы и окрестностей, а вот Михаил Дынкин, живущий то в России, то в Израиле, как бы повисает между мирами. Дмитрий Мельников, вернувшийся на историческую Родину из Узбекистана, подчас сознательно избегает географических координат в своих текстах. В связи с этим приходят на ум строки Константина Бальмонта:

Моё единое отечество -

Моя пустынная душа.

Только вот Бальмонт был

обласкан критикой, долгое время числился «поэтом № 1» в России и от недостатка внимания к себе, прямо скажем, не страдал. Иное дело – Иннокентий Анненский, гениальный поэт, так до сих пор и неоценённый. Творивший исключительно ради творчества:

Скоро полночь. Никто и ничей,

Утомлён самым призраком жизни,

Я любуюсь на дымы лучей

Там, в моей обманувшей отчизне.

Как это точно: никто и ничей, утомлён призраком жизни. А ещё бы лучше – признаком. И дымы лучей, и обманувшая отчизна – это как раз то, чем живут авторы, стихи которых можно прочитать ниже. Не знаю, представлял ли Анненский, сколько учеников у него будет в поэзии, но известно, какие люди называли себя впоследствии его учениками. А ныне есть поэты, что идут примерно такой же извилистой дорогой, точнее – тропой. Куда она приведёт – не важно. Гораздо важнее оставить после себя заветный ларец, наполненный странными, сложными, но всё-таки притягательными стихами. А потомкам останется его лишь открыть[?]

Игорь ПАНИН

Чужой уют

Ольга ДЕРНОВА

***

Полоса огней. Осенняя автострада

под вечерними фонарями вдвойне желта.

Ленинградка встала в сторону Ленинграда,

и в Москву – обычная маета.

Сколько раз мы так дневали и ночевали

и, роняя фантики от конфет,

в обрамленье леса видели, как в провале,

то провал поглубже, то – некий свет.

Как спешили мы с баулами, в беспорядке;

как любили, перепачкаться не боясь,

все колдобины и рытвины Ленинградки:

Химки, Ржавки, Чёрную Грязь.

ЗИМОВЬЕ

Встанешь ли лагерем на зимовье –

тихо проявятся в мутную рань

холодное летнее Лукоморье,

тёплая зимняя Тьмутаракань.

Первое – крупное, странное слово

бледно отсвечивает впотьмах.

Ты наблюдаешь из чрева второго.

(Речь о соседствующих домах.)

Дом и полдома, диагноз ясен.

Выйдя с изнанки прикрытых век,

нам расскажите, как Туве Янссон,

всё про растущий на ветках снег.

Узкий, как косточка, мир нешумный

тайну закроет, припрячет снедь:

солнце под снегом и сельдь под шубой –

тяжести, рвущие нашу сеть.

***

Чужой уют, разбавленный неуютом.

Стерильный дух гостиничных душевых.