Литературная Газета 6474 ( № 31 2014)
Шрифт:
Во время исполнения влюблённым в Аиду Радамесом (Ахмед Агади) арии «Небесная Аида[?]» пришло осознание того, что Верди написал эту музыку, так как знал, что тенор будет петь её Марии Гулегиной. Высокий, представительный Агади спел признание в любви Аиде-Марии радостно и упоительно нежно, по максимуму используя всю палитру своего замечательного голоса. И услышала его чувства не только Аида, за чьими присгорбленными плечами и рабской походкой чувствовались стать, сила и гордость царевны, но и дочь фараона Амнерис (Надежда Сердюк), которая так и будет страдать
После исполнения арии-мольбы «Боги мои, сжальтесь…» Кристиан Кнапп вынужден был остановить оркестр, чтобы дать публике возможность выразить аплодисментами сопереживание Аиде в её горе. Только певица с душой размером со вселенную может так петь. А в финальной сцене, когда в склепе звучит дуэт Аиды и Радамеса «Нам отворились небеса, и души летят к лучу немеркнущего дня…», веришь безоговорочно: да, от такого пения – отворятся.
За всю свою жизнь я не видела и не слышала Аиды более настоящей, более искренней, трепетной и пронзительной. Я сидела в театре и не верила своим глазам: живая Аида из дальней дали веков каким-то чудом оказалась на мариинской сцене, чтобы рассказать людям другой цивилизации о своей Родине и своей любви. Так сыграть Аиду невозможно, даже перевоплотиться в неё невозможно, в такую Аиду можно только превратиться, что Мария Гулегина и совершила. Или даже нет, это Аида превратилась в Марию, чтобы мы прочувствовали всё, что она хотела нам поведать.
По окончании спектакля публика не вставала со своих мест, просто не вставала – и всё, и даже риск опоздать на метро не поднял никого с кресел, во всяком случае, партера. Аплодисменты не стихали минут пятнадцать, и Мария Гулегина, едва удерживая множество огромных букетов, всё выходила и выходила на поклоны в компании солистов и дирижёра. Наверное, Верди был бы счастлив, увидев пятый – аплодисментский – акт своей «Аиды».
«Турандот» шла на Новой сцене Мариинского театра, хотя в своё время, лет 10 назад, была поставлена на исторической. Постановщики – французы: режиссёр – Шарль Рубо, декорации Изабели Парсьё-Пьери, костюмы Кати Дюфло. Не сказать, что суперпостановка, но без извращений и других современных режиссёрских ухищрений, что по нынешним временам уже хорошо. За дирижёрским пультом стоял Валерий Гергиев.
Мария Гулегина (Турандот), конечно, была центром спектакля, но и Ахмед Агади исполнил Калафа на славу, а Татьяна Павловская оказалась трогательной Лиу. У Тимура, свергнутого татарского правителя, отца Калафа, партия небольшая, однако Геннадий Беззубенков сделал её очень заметной.
Китайская принцесса Турандот, не знавшая любви и боявшаяся её, слыла очень жестокой: по её указанию отрубались головы принцам уже нескольких стран, посмевших предложить ей руку и сердце, но не отгадавших её загадки. Загадки, конечно, были уловкой – она просто не хотела становиться ничьей женой. Загадки три, а смерть одна, но – для каждого, не разгадавшего их. Любовь к Турандот придаёт Калафу смелость, он видит ситуацию иначе: загадок – три, а жизнь одна. Турандот сопротивляется до последнего, но в итоге Калаф всё-таки покоряет её сердце. Правда, это стоило жизни преданно и безответно любившей его Лиу…
Красавица Гулегина играла красавицу Турандот в роскошных костюмах, очень ей идущих. А в остальном певица и её героиня – антиподы (но не на сцене). Да, по сюжету жертвенная любовь Лиу зародила ростки любви в душе китайской принцессы, а в спектакле горячее сердце Марии Гулегиной растопило ледяное Турандот. Принцесса и актриса (Гулегина называет себя поющей актрисой) преподнесли зрителям выстраданный урок обретения любви. А великий Пуччини помог им в этом.
Теги: искусство , музыка
«ВГИК подарил мне свободу»
ВГИК
В одиннадцатый раз в самом западном российском регионе, в городе Светлогорске Калининградской области, проходил Международный кинофестиваль "Балтийские дебюты". На этот раз в конкурсной программе участвовали девять картин из Польши и Германии, Финляндии и Норвегии, Швеции и Литвы, Эстонии и России.
Специальный приз жюри «За выдающуюся актёрскую работу в создании гуманного образа главного героя» получил актёр Давид Огродник - фильм «Желание жить» режиссёра Мацея Пепшица (Польша). Награду «За лучшую работу режиссёра» присудили Хишаму Заману – фильм «Перед снегопадом» (Норвегия). Приза «Лучший фильм кинофестиваля «Балтийские дебюты» 2014 года» удостоилась дебютная картина «Как меня зовут» режиссёра Нигины Сайфуллаевой (Россия)[?]
«ЛГ» беседует с создателем и первым президентом кинофестиваля, ректором Всероссийского государственного университета кинематографии (ВГИК) имени С.А. Герасимова Владимиром МАЛЫШЕВЫМ.
– Владимир Сергеевич, здесь, на «Балтийских дебютах», только и говорят о картине-победительнице. Может, вы знаете, как вырастить современного Тарковского?
– Их невозможно выращивать, как, например, тюльпаны или пионы… Посадить луковицы, корешки, и вот вырос сорт тюльпанов «Тарковский». Они появляются сами…
– Гений рождается раз в сто лет?
– Нет, на мой взгляд, они могут идти «косяками», ведь есть в истории развития культуры такие эпохи, как Серебряный век… и так далее. Это всё абсолютно непредсказуемо! Хотя очень полезно, если рядом с будущим гением существуют такие люди, которые могут помочь как бы «двигаться» вверх по лестнице; формируют его мысли и отношение к миру.
– Вы имеете в виду всё-таки творческих наставников?
– Да, например, педагогов.
– А продюсеры?
– Ни один продюсер не будет «работать» над созданием гения. Что делает продюсер? Он берёт среднего творческого человека и начинает раскручивать его. Гений, «рождённый» в СМИ, или гений от природы... Пожалуй, можно провести такое сравнение. Вот сейчас по-прежнему ищут в земле драгоценные камни – алмазы. И в то же время существуют современные технологии, позволяющие вырастить их искусственно. И только специалист может эти искусственно выращенные камни отличить от настоящих. Но нет, всё равно в земле «ковыряются», находят, может быть, раз в сто лет огромный, необычной формы и цвета экспонат, и он становится «знаменитостью» мирового уровня.
– Владимир Сергеевич, вы, что называется, находитесь в самой сердцевине современного кинематографа. А кто сейчас главный летописец нашей эпохи? Кино? Телевидение?..
– Каждый вносит свою лепту в эту летопись. Всё по крупицам собирается, один собирает факты, другой фиксирует историю нашей эпохи в творческом плане. Мы же не знаем, что через 30–50 лет станет главным критерием, не представляем, на что будут опираться будущие поколения. Может быть, для них важным будет то, что мы недооценивали... Вот пример. Когда я работал директором Госфильмофонда – крупнейшей синематеки мира, – в архивах спокойненько лежали фильмы Бориса Барнета. Лет сорок их доставали, протирали коробочку, ухаживали за плёнкой… Но вдруг что-то «повернулось», и десятки стран стали присылать заявки на картины Барнета и показывать их на крупнейших фестивалях и ретроспективах...