Литературная Газета 6495 ( № 21 2015)
Шрифт:
Очередное, выпущенное в юбилейный для поэта год воспоминание о нём примечательно фигурой автора. Он из-за океана, но для нашей словесности как родной. Эллендея Проффер Тисли, вдова Карла Проффера, главного издателя произведений Иосифа Бродского, написала (с привлечением записей покойного мужа) важную для понимания личности поэта книгу. Перевёл её Виктор Голышев, выдающийся переводчик, профессор Литинститута и, стоит заметить, друг Бродского, адресат нескольких его стихотворений. Так что Иосиф Александрович среди своих.
С супругами Проффер, Карлом и Эллендеей, Иосифу Бродскому повезло. Едва познакомившись, между ними завязалась необычная дружба-сотрудничество, ничего общего не имеющая с антитезой «книгопродавец-поэт». Эта американская
Между Профферами и Бродским возникла мгновенная симпатия, навеянная внешним обликом, встретили, что называется, по одёжке: «Двадцать второго апреля 1969 года мы входим в комнатку Бродского, хозяин её похож на американского выпускника. На нём голубая рубашка и вельветовые брюки. Очень западного вида брюки – прямо вызов режиму». Молодой поэт импонирует Эллендее, здесь не профессиональный интерес, но внимательный взгляд женщины: «Двадцатидевятилетний Бродский – интересный мужчина, рыжий, веснушчатый, что-то в нём от Трентиньяна. Личность его обозначает себя сразу – юмором, умом, очаровательной улыбкой. Курит беспрестанно и эффектно».
Профферы не просто познакомили Бродского с Америкой, они опекали его с терпеливостью и тактом влюблённых в русскую литературу славистов. Основатели издательства «Ардис», Карл и Эллендея открыли соотечественникам стихи Бродского, трудоустроили самого знаменитого «тунеядца», ввели в литературные круги (пиарили, если говорить по-простому) – в общем, создали режим наибольшего благоприятствования.
Сдержанно, без фамильярности, подбирая слова, памятуя о прайвеси, Эллендея Проффер рассказывает о перипетиях отъезда Бродского из СССР, о его непростом переходе в англоязычную реальность, о его преподавательской работе в университете города Энн-Арбора, об одиночестве поэта и преодолении этого одиночества, наконец, о всемирном признании. «Мы учили его, как жить независимо в Америке – открывать счёт в банке, выписывать чеки, покупать еду, водить машину, – и ему это давалось трудно, не было ни жены, ни матери, чтобы взять какую-то часть забот на себя. Были у него только мы, и оба загружены работой, так что учиться он должен был быстро». И ведь выучился!
Вышел из-под пера никак не панегирик, читатель увидит, сколько испытаний несёт дружба с большой личностью. Однако в небольшой по объёму книге многое очевидно вынесено за скобки и благородно оставлено лишь то, что не повредит репутации Бродского. Так, Профферы временами напоминают героев спилберговского фильма «Инопланетянин», приютивших пришельца: он совершенно другой, в процессе его адаптации обе стороны столкнутся с массой трудностей.
Так, в бытовом отношении Бродского ждало немало сюрпризов: «– Встал сегодня – сказал он с юмором и недоумением, – и вижу: Иэн сидит на кухонной стойке. Засовывает хлеб в металлическую штуку. Потом хлеб сам выскакивает. Ничего не понимаю». Здесь нет насмешки над тёмным малым, впервые увидевшим тостер, здесь описание его нездешней природы. Чем поэт не пришелец? Самый что ни на есть, прибывший на Землю с миссией: «Американским поэтам этот русский был симпатичен по многим причинам – не в последнюю очередь из-за его убеждения, что быть поэтом – высшее призвание на земле. Он жил так и проповедовал это, и американским поэтам, ощущавшим узость своей аудитории, а иногда – и вовсе затерявшимся в лабиринте университетской жизни, его страсть придавала сил». Ещё один эпизод, забавный,
«Когда Иосиф жил уже в маленькой квартире на Мортон-стрит, в Гринвич-Виллидже, он проснулся однажды ночью: в спальне стоял вор.
– Ты кто? – спросил Иосиф.
– А ты кто?
– Я просто русский поэт.
И вор сразу ушёл».
Любое жизнеописание, если это не политическая агиография или посмертное разоблачение, бьёт прежде всего по герою – уже ничто он не опровергнет, мели Емеля, как говорится. Многие биографы подвержены профессиональному заболеванию: рассказчик сообщает публике эпизоды, связанные с ним и характеризующие главным образом его самого, а никак не заглавного персонажа, «лучшему другу» мемуаристы отводят роль свадебного генерала, сквозного персонажа, чей долг – связать разрозненные главы о пьянках и амурных похождениях в одну книгу. Инструментарий таких сочинителей не меняется: апокрифы, скетчи, домыслы, сплетни.
У Проффер не рассовано между строк тщеславное в своей сути умиление: вот каким вымахал наш подопечный, как мы его пестовали, с какой самоотверженностью ставили на крыло, – а ведь во многом так оно и было. Здесь беспримесное уважение человека рационалистического склада к таланту, впрочем, без облучённости им – сказалось, наверное, знакомство с живым классиком Набоковым (и его печатали у себя в «Ардисе») и работа с плеядой писателей третьей волны эмиграции. Получился непарадный портрет, полотно сродни тропининскому Пушкину – простота и величие.
Теги: Эллендея Проффер Тисли , Бродский среди нас
Свой путь прошли недаром
Анатолий Жирухин. Истоки Отечества. Литературно-художественное издание.
– М.: У Никитских ворот, 2015. – 448 с. – 1000 экз.
Любая книга – это так или иначе экскурс в разные времена, в которые нас приглашает автор. Открывая книгу, мы принимаем его как ведущего, доверяя не только своё время, но и свои ощущения, мысли и настроения. Это всегда определённый риск – и на самом деле автор рискует гораздо больше, чем читатель. Насильно в путешествие по страницам затащить невозможно – какой бы яркой обложкой нас ни завлекали, решающим аргументом всё равно будет текст. И если читатель всегда может закрыть не понравившуюся ему книгу и забыть про неё, то автор рискует не только самолюбием, это не так страшно, но и ощущением зряшной работы. Читатель может избавиться от непонравившейся ему книги, автор от своей книги – нет.
Сборник "Истоки Отечества" можно открывать смело и смело идти за автором по воспоминаниям о его богатой на события жизни.
А вспомнить ему есть что – от встреч (мальчишкой) с Папаниным и Будённым до поиска и ловли «лесных братьев», самых настоящих бандеровцев Западной Украины.
Понятно, что пишущий человек, обладающий столь внушительным жизненным опытом, не может ограничивать себя в выборе тем. Анатолий Жирухин своим сборником только подтверждает это правило – мы можем прочитать как автобиографические повести, так и довольно своеобразное произведение, где выражен авторский взгляд на события, происходившие в жизни А.С. Пушкина.
Автор смело черпает вдохновение в классических истоках и воздаёт классикам дань уважения в своих произведениях – так, в поэтический части сборника (надо сказать, совсем не маленькой) мы видим посвящения многим поэтам.
Но при всём разнообразии тем, представленных в сборнике, одна проходит красной нитью через всю книгу – тема любви к Родине, как к большой, так и к малой, сквозит в каждой строке: И всё же мы благодарны / Изменчивой нашей судьбе, / Что пусть свой прошли недаром / В житейской суровой борьбе.