Литературная Газета 6537 (№ 51-52 2015)

Литературная Газета Литературка Газета

Уйдёт в медитацию – плавать с катраном.

Потом будут дни, круговерти созвездий,

И скалы, и руны сотрутся до пыли.

Где ваджры на троне – поэты безвестны.

И лишь у Тифона останутся крылья.

…Рождённая Первой бредёт сухим руслом –

Цепочка следов на барханчиках донных.

Лежит седина на степи рыже-тусклой,

И белые глади озёр пересохших солёных.

Она помнит гены, в ней ставшие книгой,

Она помнит жизней своих миллионы.

Ждёт ночи с шиповником и ежевикой

В

холмах, древним ветром в песок

источённых.

И солнце распухшее пурпурно светит,

Стекая в плавильню морей эфемерно.

Но знает разгадку Рождённая Первой:

Моря превращаются в Тетис…

за час до рассвета.

Злата АНДРОНОВА,

Керчь

Керчь: круг номер ноль

Здесь круг номер ноль. Преддверие. Сумерки

Реальности мнут бока.

Досуг скоротать болтовнёю с умершим –

Задача невелика.

Здесь – это здесь. Хлипь муравейников,

Как ряд гнилых покрывал,

Скрипя, прикрывает сквозняк преддверия,

Что тот Киммерийский вал.

Попробуй-ка выйди с открытою кожей,

Брось щит привычных программ!

Только с ним вера возможна,

Что край земли – где-то там.

Здесь – это здесь. Почтение Чуру

Здесь – почти ремесло.

Здесь, как нигде, чураются чуда –

Чтобы в быт не вросло.

Здесь «сейчас» застывшее, прежнее.

Года хватает здесь,

Чтобы сбить с любого приезжего

Христианскую спесь.

Здесь – это здесь. Местных, знакомых

Встретит в дверях отказ –

И чумная горка роддома –

В третий, в тысячный раз.

Здесь лет в пять поздравят с прибытием.

Поздравленья просты:

В каменоломнях крестят рассчитанной

Хваткою пустоты.

Здесь – это здесь. Чёрные воды.

Зрячий бродит впотьмах,

Покуда в сновидных больничных проходах

Не встретит Хозяйка – Чума.

Здесь курган крадётся на запад,

Переварив верхового.

Здесь змеи мускусный запах –

Кислорода основа.

Здесь – это здесь. Знаки на улицах

Сорной растут травой…

Можешь спокойно жить, не волнуясь,

Если ты веришь ещё, что живой…

Рассвет

Наворковали девять горлиц солнце.

Ещё зимы наследство носят кроны:

Отчётливость и резкость каждой ветки.

Но серый плед, укутывавший плечи,

Разорван в клочья ветром-забиякой.

Змея, случайно встреченная мною,

Заступничество сонно обещала,

В свидетели взяла сырую землю,

На чёрном ручейке – на чешуе –

Играло солнце девятью лучами.

Я знаю, что змея меня запомнит.

Ариолла МИЛОДАН,

Ялта

Impressio

Я люблю дегустировать тонкости,

Как старинные вина, каплями.

На губах, на бокалах, в звонкости

Тишины. Как пугливыми цаплями

На огромном зеркальном озере

Любоваться, не помня дыхания…

Эти мелочи, эти тонкости,

Этот вечный миг ожидания…

Я люблю играть в недосказанность,

Как мираж создавать таинственность,

В недопетость и недосвязанность

Облекая недоединственность.

Останавливать страсть за мгновение

До того, как она насытится,

Мысли, чувства и впечатления

Дневникам изливать, как сыплется.

Я привыкла…

А вместо этого –

Нагло, залпом, на подоконнике! –

Хочешь? – На! …но ни блика светлого!

Крест на Солнце. Фа в пентатонике!

Вселенная ритмов

Вселенная ритмовВыпуск 4

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Штудии

Теги: Крым , культура

Поэзия – язык, которым Бог говорит с человеком

Нам не дано предугадать,

Как слово наше отзовётся…

Ф.И. Тютчев

Произведения искусства изначально ориентированы на воспринимающего субъекта, поэтому проблема «художественный текст – читатель» является центральной в таком направлении теории литературы, которое принято называть герменевтикой, являющейся частью рецептивной эстетики (лат. receptio – принятие, восприятие).

Восприятие художественного феномена (в данном случае речь будет идти о поэзии), как известно, обусловлено психологическими особенностями индивида – типом мышления, структурой характера, способностями и др., а также его личностным опытом в разных сферах жизни и культуры. Мерилом значимости художественного текста для духовной жизни человека выступают не всегда осознаваемые им на вербальном уровне ассоциации, которые невидимыми нитями «привязывают» текст и его автора к реципиенту и делают их значимыми компонентами его духовного бытия. Думается, что при таком активном общении человека со «своей» поэзией происходит редукция его внутреннего мира: поэзия как бы возносит его над бытом, вводит в иное измерение жизни – в категориях общечеловеческого, духовного, горнего, божественного – и приближает к Создателю.