Литературно-художественный альманах «Дружба», № 4

Соловьева М. Г.

На плечах у него была накинута теплая бурка. Мохнатая баранья шапка надвинута на лоб. Улыбка обнажала ровные белые зубы, но два шрама, пересекавшие лицо от глаз до подбородка, производили неприятное впечатление, и улыбка кривила лицо.

Звали охотника Саидом.

Он присел у огня и степенно пил предложенный ему чай, когда молодой гидролог Костя, аспирант университета, приехавший сюда на практику, неожиданно спросил:

— Скажите, Саид-ака, — вы, наверное, не только опытный охотник, но и прекрасный воин! В каком сражении получили вы эти шрамы

на лице?

— Не в сражении, а на охоте! Это следы когтей дикого барса, которого я заколол! — сердито ответил горец.

Помолчав немного, он в свою очередь спросил, зачем здесь расположились исследователи и что они собираются делать так высоко в горах.

Костя с удовольствием стал рассказывать горцу о работе наблюдателей. Он спросил, знает ли горный охотник о громадных реках Аму-Дарье и Сыр-Дарье, которые бегут далеко внизу в пустыне.

— Слыхал о них, но не видел, — ответил Саид.

— А знаете ли вы, для чего нужен хлопок?

— Из хлопка одежду делают.

— Не только одежду, — вмешался в разговор старший метеоролог Владимир Семенович, пожилой, но с виду крепкий человек. — Из хлопка, кроме тканей, делают искусственные кожи и меха, замшу и фетр, ковры и ремни. Из отходов и стеблей добывается, кроме того, глицерин, фото- и кинопленки, целлюлоза, картон, кожемит, изоляционные материалы.

— Вы забыли, что из шелухи еще добывается технический спирт, а после очистки хлопка получается жмых, — добавил Григорий Иванович — второй метеоролог.

— Пожалуй, без нашей работы и вообще без работы высокогорных станций там внизу и хлопка не будет! — с гордостью воскликнул Костя.

Владимир Семенович снисходительно улыбнулся, а горец спросил:

— Не понимаю, — почему? Хлопок растет внизу в песках, а вы здесь наверху.

— Да потому, что для разведения хлопковых полей надо прежде всего знать, сколько воды имеется в реках для орошения. Ясно?… Надо знать совершенно точно, сколько реки внизу могут получить воды из этих горных снегов. Надо знать еще, сколько воды испаряется, сколько впитывается в землю, — стал объяснять молодой гидролог.

— Все истоки рек находятся здесь в горах, — вмешался Григорий Иванович, видя, что горец не совсем понимает гидролога. — Снег тает, лед тает, вода сбегает вниз, соединяется в бурные потоки, а они впадают в Аму-Дарью, Сыр-Дарью и другие реки. Если измерить толщину снега, его плотность, температуру воздуха, количество солнечных часов, то можно приблизительно сказать, сколько воды за лето получит каждая река.

Саид с сомнением покачал головой.

— Велики горы, глубоки снега, слишком быстры горные реки. Не измерить человеку весь снег, лед и воду!

— Но ведь мы здесь не одни. Таких станций, как наша, теперь много на Памире! — воскликнул Костя. — Некоторые расположены даже в таких местах, куда зимой и не добраться.

— Вот, например, в прошлом году, — сказал Владимир Семенович, — Аму-Дарья дала воды меньше, чем предполагалось. Это был холодный год, в горах температура очень медленно повышалась и таянье снега было

замедлено. Внизу наступила пора поливать хлопок, а воды не было. Что делать? Полить только часть полей, остальные же пусть сохнут? Или совсем не поливать, ждать прибытия воды и потом полить все поля сразу?… Министерство водного хозяйства запросило об этом метеорологов. Сопоставив все данные, ученые пришли к выводу, что температура в горах должна скоро повыситься и в августе воды в реках будет достаточно. И действительно, в августе вода пошла и все поля были политы одновременно… Вот так наша работа помогла спасти урожай хлопка в прошлом году.

— Понимаю… Но летом здесь кормит охота, а зимой кто же вас кормит? — спросил горец.

— Продукты запасаем на всю зиму. Но и зимой можно сбросить с самолета всё, что надо. На каждой станции есть радиопередатчик, всегда можно сообщить в Ташкент, в Ашхабад, в Москву обо всем, что здесь происходит.

— Да, это можно… — задумчиво согласился горец и, помолчав немного, спросил: — А эти реки уже измерили? — и показал в сторону горных потоков на краю долины.

— Так скоро дело не делается! Измерять их глубину и скорость течения я буду всё лето! — ответил молодой гидролог.

— Косте надо наблюдать потоки и измерять плотность и высоту сугробов не только вокруг этой долины, но и на склонах окружающих гор, — пояснил Владимир Семенович. — Остальные районы измеряют гидрологи с других наблюдательных станций.

— А ты разве здесь все речки знаешь? — с иронией спросил охотник Костю.

— Пока не знаю, но найти их нетрудно, — самоуверенно ответил практикант.

Саид задумался. Потом поблагодарил за угощение и сказал:

— Завтра рано утром я уйду в ту сторону… Если хочешь, — обратился он к Косте, — я покажу тебе речку, которую без меня ты никогда не найдешь!

— Уж и не найду! — слегка обиделся молодой человек. — Но, во всяком случае, спасибо, я с удовольствием пойду с таким опытным проводником!

— Я советую тебе завтра далеко не уходить; начни лучше исследование в нашей долине, — сказал Владимир Семенович.

Молодой практикант ничего не ответил. Он твердо решил пойти вместе с охотником, чтобы лучше познакомиться с окрестностями.

Рано утром, когда было еще совсем темно, горец разбудил Костю. Густой туман застилал долину. Мелкие капельки воды покрывали траву, палатки, кошмы, под которыми спали метеорологи, и даже их волосы и лица.

— Неужели такая роса? — спросил молодой человек охотника.

— Нет. Это облако. Оно лежит в долине и ночевало вместе с нами, — ответил горец. — Когда взойдет солнце, облако поднимется и улетит в небо.

— Значит, я спал в облаке? Как интересно!.. И как неприятно!.. — невольно поеживаясь от сырости и холода, добавил Костя.

Напившись чаю и как следует закусив на дорогу, Костя стал собирать всё, что было необходимо для исследования горных потоков. Ему хотелось, чтобы пожилой и опытный охотник видел в нем бывалого человека и не относился бы как к мальчику.