Литературно-художественный альманах Дружба. Выпуск 3

Погодин Радий Петрович

Во всем сказанном не было, разумеется, ни слова правды. Мостик «Морского цветка» действительно сильно выдвинут вперед и сделан шире обычных. В войну здесь стояли зенитные пулеметы. Но кто же оставит буксир без наблюдений? Вахтенного ставят, чтобы он не только сигнализировал об опасности, но и устранил ее.

Но с этим можно будет разобраться позднее.

— Я повторяю: плот нужно соорудить из мебели.

У Девиса опять побагровело лицо.

— Слушайте!. — Шкипер едва был в состоянии владеть собой. — Слушайте, чорт вас побери! Если вы тронете хоть одно кресло, я стану вот здесь у двери с револьвером в руках. — Поймите! — в его голосе

появились рыдающие ноты. — Дирекция «Голубой звезды» поднимет меня насмех. Там они все сидят в уютных кабинетах, им на нас наплевать! Кто мне поверит, что другого выхода не было? Решат, — Девис просто спятил; все его вшивые матросы и кочегары не стоят двух тысяч долларов. У меня семья… дети… Я бьюсь, экономлю на всем решительно, чтобы скопить деньжат. Моя заветная мечта — приобрести доходный бар… Посмотрите! — он театральным жестом вскинул руку, указывая на Бельбера. — Вот перед вами старый капитан, тридцать лет командовал пароходами, не такими, как эта грязная лохань. Кто он теперь? Нищий? А удалось бы скопить капиталец, не торчал бы в жару и в дождь, в шторм на мостике, а разъезжал бы в дорогом автомобиле и вообще жил бы в свое удовольствие.

Курганов молча отвернулся. Девис на этот раз говорит правду. Он схватится за револьвер, если дело идет о его заработке. Что же делать? Обуздать его силой — возникнет международный скандал! Газеты поднимут трезвон: «Сенсация! Американский шкипер с оружием в руках обороняется от большевиков!»

Остается одно — переправить всех людей на теплоход, здесь оставить только рулевых. Впереди, правда, в стороне от курса, есть островок Сан-Рокас. На этом острове рыбачий поселок и укрытая бухта. К сожалению, в нее большим судам не войти, тесно. Надо немедленно условиться с Вороновым; переправу людей удобнее всего произвести под прикрытием острова, где волнение будет меньше.

Обдумывая подробности предстоящей переправы, Курганов вдруг вспомнил, что он до сих пор не видал всей команды. Где же люди? Шлюпку встретили человек шесть-семь американцев. Считая шкипера с помощником, — это только половина экипажа, — а вторая половина?

— Где люди? — Девис презрительно усмехнулся. — Эти бездельники дрыхнут в кубрике и видят сладкие сны. Он не встречал моряка, который страдал бы бессонницей.

Физиономия Бельчера тоже скривилась в улыбку. Начальник шутит, — полагается хоть улыбаться!

«Спят?! — Курганов не верил своим ушам. — Кто же в состоянии спать, зная, что буксирный трос лопнул, что судно на волоске от гибели?»

Он хотел немедленно пройти в кубрик, убедиться, что моряки там живы и здоровы. Но шкипер решительно запротестовал. Чтобы офицер ходил к матросам?! Никогда ничего подобного он не допустит! Пусть они сами пожалуют сюда и выстроятся перед мостиком. Странные, однако, фантазии приходят в голову мистеру Курганову.

В это время Бельчер что-то тихонько шепнул ему на ухо, и Девис, забыв про свою больную ногу, вдруг встал и загородил штурману выход на палубу.

— Эге, да тут, кажется, дело обстоит не так просто, — протянул он многозначительно. — Любопытно знать, что привезли с собой советские моряки в ящике, обитом жестью? Может быть, там коммунистические листовки или брошюры? Тогда понятно, почему вы хотите прогуляться в кубрик. Вероятно, вы попросите, чтобы вас никто туда не сопровождал..

— Хуже, сэр! — Курганов не мог отказать себе в удовольствии поиронизировать. — В этом ящике есть вещи, которые мгновенно меняют настроение у людей. — Он сделал небольшую паузу и начал перечислять: —

Там сладости, зернистая икра, папиросы. Это подарки, которые экипаж «Кузнец Захаров» посылает американским морякам, своим товарищам по профессии. А вам, мистер Девис, капитан Воронов просил передать бутылку вина и сотню папирос.

— Папиросы, икра в подарок матросам? — Девис задумался, потом спросил, нет ли у Курганова при себе образчика папирос.

Он внимательно рассмотрел вынутую из портсигара папиросу, высыпал на ладонь немного табаку и даже попробовал его на вкус.

— О, табак превосходный! И матросам прислали такие же папиросы?

— Конечно, такие же.

— Русские папиросы и икра сейчас в Штатах редкость, ходкий товар, — оживился Девис. — Любой шикарный ресторан на Бродвее даст за них хорошую цену. Если мистер Курганов не станет чересчур дорожиться, можно приобрести у него весь ящик за наличный расчет.

— Я не торгую папиросами, — рассердился Курганов. — И вообще ничем не торгую, мистер Девис, ничего не покупаю и не продаю. И направлен на ваше судно не для того, чтобы заниматься коммерцией.

VII

Аллен, посланный будить спящих, что-то слишком замешкался. Те шесть или семь американских моряков, которых Курганов уже видел, прежде чем шкипер увел его в салон, уныло слонялись по передней палубе, то и дело поглядывая в сторону кормы, откуда должны были прийти остальные. В сторонке, не смешиваясь с матросами, присели на корточки механики и старший машинист. Видимо, в момент аварии всех троих обожгло горячим паром: руки у них были забинтованы и лица густо смазаны каким-то жиром. Людей оторвали от обеда, некоторые доедали ломти хлеба или перезрелые бананы.

Девис злился из-за того, что его приказание выполняется так медленно, и нетерпеливо барабанил пальцами по столу.

— Товарищ начальник! В кубрике пожар! Там все погибли! — перед Кургановым, вместо Аллена, стоял бледный, как бумага, Нарзы.

Штурман опрометью выскочил на палубу, кинулся к корме. За ним, еще не понимая, что случилось, бежали американцы.

Из распахнутой настежь двери валил густой, маслянистый дым. Рядом, прижавшись спиной к стене, стоял насмерть перепуганный Аллен.

— Я с мостика видел, он вошел и сразу выскочил. Я сюда, боцман за грудь держится, кашляет, стонет, дым, ничего не видно… — силясь снять со стены огнетушитель, выкрикивал Нарзы. Огнетушитель висел слишком высоко. Курганов дотянулся, всё-таки схватил его и первый шагнул в помещение.

Всюду летали хлопья сажи; нары из проволочной сетки, лежавшие на нарах люди, вещи — всё покрывал толстый слой копоти. Но огня не было видно.

— Что за навождение?! — растерянно подумал Курганов и вдруг всё понял. Он быстро поставил в угол огнетушитель, приказал, чтобы прекратили разматывать пожарные шланги, а поскорее вынесли на воздух пострадавших.

Всё произошло из-за большой керосиновой лампы, качавшейся под потолком на шарнирной подвеске. Люди в кубрике сначала, видимо, жестоко страдали от морской болезни; впав в отчаяние, потеряв силы, они не обратили внимания на то, что лампа начала коптить, а затем очень быстро наступило отравление угарным газом.

На судах, где нет врача или фельдшера, их обязанности возложены на помощника капитана. Находившихся без сознания моряков перенесла в офицерские каюты, обмыли им лица, обложили грелками, чтобы усилить кровообращение, употребив для этого налитый в бутылки горячий кофе, который как раз поспел на камбузе.