Литературное произведение: Теория художественной целостности
Шрифт:
В двух приведенных стихотворениях противоположные ритмические тенденции внешне разведены и отчетливо противопоставлены. Однако более интересны случаи их внутреннего взаимодействия в пределах единой ритмической композиции. Примером такого рода является зачин сборника – первая строфа открывающего его посвящения князю П. А. Вяземскому:
Как жизни общие призывы,Как увлеченья суеты,Понятны вам страстей порывыИ обаяния мечты;Понятны вам все дуновенья,Которым в море бытияПослушна наша ладия.Вам приношу я песнопенья,Где отразилась жизнь моя:Исполнена тоски глубокой,Противоречий, слепотыИ между тем любви высокой,Любви,Строфа открывается и завершается наиболее распространенными и обычными фоновыми вариациями Я4, а ее внутреннее строение характеризует нарастающая интенсивность ритмического варьирования с расширением амплитуды ритмического и рифмического объединения строк в строфическом целом (4 + 5 + 4) и усилением внутренней динамики. Сначала в пределах доминирующего типа ритмического движения сталкиваются полноударные и двухударные формы («Понятны вам страстей порывы / И обаяния мечты»), а затем возникает пик ритмического напряжения во встрече ямбических форм с явно противоположными ритмическими тенденциями в акцентном строении первого полустишия («Исполнена тоски глубокой, / Противоречий, слепоты…»). И эта предфинальная вершина ритмической напряженности, как и все предшествующие взаимодействия разнонаправленных ритмических вариаций, всесторонне уравновешивается кольцевым завершением финальных строк: в них представлено полное равновесие акцентной силы первой и второй стопы, сначала одинаково «полуударных», а затем одинаково полноударных («И между тем любви высокой, / Любви, добра и красоты»), а последняя строка представляет собою наиболее часто встречающуюся и нейтральную по отношению ко всем ритмическим различиям вариацию Я4. Но такой ритмический нейтралитет обеспечивает в данном случае наибольшую емкость и разрешающую способность по отношению к предшествующим ритмическим столкновениям.
Во всяком случае, подобное предфинальное напряжение с последующей ритмической его нейтрализацией характерно и для других стихотворений «Сумерек», написанных Я4:
Всегда и в пурпуре и в злате,В красе негаснущих страстей,Ты не вздыхаешь об утратеКакой-то младости твоей.И юных граций ты прелестней!И твой закат пышней, чем день!Ты сладострастней, ты телеснейЖивых, блистательная тень!Первый всплеск ритмической напряженности связан здесь с появлением двухударной формы в третьей строке, после чего возвращается фоновая ритмическая вариация. А затем следует нарастающая волна ритмической выделенности предфинальных строк, контрастирующих по количеству ударений, и контраст этот опять-таки разрешается очередным повтором четвертой ритмической формы, которая занимает срединно-уравновешивающее положение по отношению к этим ритмическим различиям.
Несколько более сложный пример подобной ритмической композиции представлен в следующем стихотворении:
Филида с каждою зимою,Зимою новою своей,Пугает большей наготоюСвоих старушечьих плечей.И, Афродита гробовая,Подходит, словно к ложу сна,За ризой ризу опуская,К одру последнему она.Шутливое эпиграмматическое начало, проведенное на четырехкратном повторении самой обычной и распространенной ямбической формы, перебивается в начале второй строфы трагическим двустишием, которое выделено ритмическим контрастом двухударной и полноударной строк с изменением акцентных центров в первом полустишии. Строфа и все стихотворение завершается возвращением и двукратным повтором начальных фоновых вариаций, в которых продолжает развиваться та же трагическая тема, так что финал столько же нейтрализует предфинальный контраст, сколь и «суммирует» ритмические различия и связанные с ними интонационно-смысловые перспективы, выявившиеся в предшествующем движении.
Подобное суммирование – это еще одна, может быть, не всегда столь явная, но значимая и характерная особенность ритмической композиции стихотворений Баратынского. Рассмотрим с этой точки зрения еще одно стихотворение:
Сначала мысль воплощенаВ поэму сжатую поэта,Как дева юная, темнаДля невнимательного света;Потом, осмелившись, онаУже увёртлива, речиста,Со всех сторон своих видна,Как искушенная женаВ свободной прозе романиста;Болтунья старая, затемОна, подъемля крик нахальный,Плодит в полемике журнальнойДавно уж ведомое всем.Наиболее
Интересно в этом плане отношение внешних очертаний и внутренней динамики ритмической композиции стихотворения «Скульптор»:
Глубокий взор вперив на камень,Художник нимфу в нем прозрел,И пробежал по жилам пламень,И к ней он сердцем полетел.Но, бесконечно вожделенной,Уже он властвует собой:Неторопливый, постепеннойРезец с богини сокровеннойКору снимает за корой.В заботе сладостно-туманнойНе час, не день, не год уйдет.А с предугаданной, с желаннойПокров последний не падёт,Покуда, страсть уразумеяПод лаской вкрадчивой резца,Ответным взором ГалатеяНе увлечет, желаньем рдея,К победе неги мудреца.Внешнее строение – 4 + 5 – 4 + 5 – с нарастающим объединением последних двух частей и все большей ритмической однородностью повторяющейся ямбической вариации: в последнем пятистишии четыре стиха четвертой ритмической формы, а в последних двух случаях совпадают еще и словоразделы («Ответным взором Галатея» – «К победе неги мудреца»). Но в этих внешних границах можно увидеть более сложное соотношение срединной части с наибольшей внутренней напряженностью и ритмическими различиями (главным образом за счет интенсивного включения двухударных вариаций) и окаймляющей эту двухчастную динамическую группу согласованности и взаимонаправленности начала и конца. Особенно ясно такая взаимонаправленность проявляется в ритмическом повторе вариаций двух заключительных строк этих частей («И пробежал по жилам пламень, / И к ней он сердцем полетел» – «Не увлечет, желаньем рдея, / К победе неги мудреца»: — — — / — — —). Это своеобразная ритмическая и семантическая рифма: не только повтор и возвращение, но и объединение взаимонаправленных ритмических энергий начального призыва и финального отклика, вопроса и ответа.
Кстати сказать, аналогичным образом построен и финал всего сборника «Сумерки»:
Сам судия и подсудимыйПусть молвит: песнопевца жарСмешной недуг иль высший дар?Решит вопрос неразрешимый!Среди безжизненного сна,Средь гробового хлада света,Своею ласкою поэтаТы, рифма! радуешь одна.Подобно голубю ковчега,Одна ему, с родного брега,Живую ветвь приносишь ты;Одна с божественным порывомМиришь его твоим отзывомИ признаешь его мечты!Этот заключительный фрагмент Я4, с одной стороны, предстает метрически единым и однородным на фоне предшествующих сочетаний шестистоп-ника и четырехстопника. С другой стороны, в заключительной части стихотворения вначале ощутимо нарастает вариационное богатство Я4 в противовес гораздо большему однообразию четырехстопных строк, внедряющихся в шестистопную стихию. Здесь и сочетание разных типов ритмического движения ямбического четырехстопника с сильным вторым и сильным первым иктом, и столкновение разноударных вариаций. Центром особенно острого соединения ритмических контрастов являются строки: «Сам судия и подсудимый / Пусть молвит: песнопевца жар / Смешной недуг иль высший дар?» ( – – / – – – / – – – —). А в финальных стихах эти противоположные ритмические движения, как бы отзываясь друг другу, одновременно и суммируются и уравновешиваются, так что при нарастающей ритмической однородности в них соединяются и повтор наиболее распространенной ямбической формы («Одна с божественным порывом»: — — —), и более сильный акцент на первом икте в предпоследней строке («Миришь его твоим отзывом»: — — —),и прояснение ритмической доминанты с сильным вторым иктом в последней строке («И признаешь его мечты»: — — —). Переклички приведенных трехстиший – наиболее явный пример ритмической рифмы, взаимонаправленного соответствия на контрастных столкновениях поставленного вопроса и «умиряющего» эти контрасты отзыва, ответа на него.