Литературные сказки и легенды Америки
Шрифт:
— Вырубить?! — закричал Далей, — Уничтожить эти удивительные, эти прекрасные сорнячки?! Сровнять их с землей?! Никогда! Слышите? Никогда и ни за что!
И тут Далей повернулся на каблуках и скрылся в оранжерее, что есть силы хлопнув дверью.
— Поговорили! — кисло ухмыльнулся шериф.
А мэр города молчал и с нескрываемым ужасом глядел на «етви амброзии полыннолистой с тысячами гигантских бутонов, невинно раскачивавшихся на ветру.
— Смотрите! — сказал дядюшка Одиссей. — Бьюсь об заклад, не пройдет и нескольких часов, как все эти штуки раскроются, их пыльца... брр!..
— Да, — произнес мэр, — нельзя терять ни минуты. Дорог каждый миг. Мы сегодня же соберем чрезвычайное заседание городского управления и решим, какие меры принять. Начало в пять часов. Приглашаются все желающие. А до тех пор я буду аходиться за своим служебным столом — и добро пожаловать ко мне с любыми мнениями и предложениями по данному вопросу... Никогда еще нашему городу не грозила такая серьезная опасность, — добавил он уже менее официальным тоном.
— Гомер, — сказал Фредди, когда они шли назад в город. — А бабушка-то была права: ящик номер сто тринадцать, опыт номер тринадцать, растений тоже тринадцать... Кругом чертова дюжина.
— Чепуха, — ответил Гомер. — Это все одни суеверия. Мы-то ведь не суеверны, правда? Пойдем лучше за дядюшкой Одиссеем, поглядим, что будет дальше.
А дальше было вот что. Дядюшка Одиссей, шериф, зубной врач и наборщик из типографии вместе с подоспевшими мальчишками еле-еле уговорили парикмахера Биггза не укладывать свой чемодан, не запирать парикмахерскую, не класть ключ от двери в щель между стеной и вывеской — словом, не покидать их всех в тяжелую минуту и не уезжать из города.
Послушавшись голоса своих сограждан, парикмахер поставил на место чемодан и пригласил всех войти и сесть.
Начавшаяся беседа вертелась, конечно, вокруг одного.
— Если от обыкновенной желтухи, или как ее там... амброзии, бывает обыкновенная сенная лихорадка, — резонно заметил наборщик, — то представляете, какая лихорадка начнется от этой великанской?!
— Мы просто вычихнем весь наш город из штата Огайо, — предположил шериф.
— Теплица Далей Дунера находится на западе от города, — сказал зубной врач. — А, как вы знаете, чаще всего у нас дует западный ветер.
— Одиссей, — простонал парикмахер, — ты человек думающий. Скажи, что нам делать.
Дядюшка Одиссей немедленно оправдал данное ему определение: он глубоко задумался. В задумчивости он несколько раз прошелся по комнате, потом остановился и заговорил:
— Мы, конечно, можем, — сказал он, — установить по всему городу машины для очистки воздуха, но это обойдется в копеечку, и никто не даст нам таких денег.
Да и времени в обрез... Еще, пожалуй, можно вызвать авиацию и устроить искусственный дождь, чтоб он прибил всю пыльцу...
— Ну, а еще что? — мрачно спросил парикмахер. Наступившее молчание нарушил наборщик.
— Может, Далей все-таки передумает? — сказал он.
— Кто-нибудь другой, только не Далей, — ответил шериф. — Что, я его не знаю? Тем более в данном случае закон на его стороне. У нас никто не имеет права покушаться на частную собственность — будь то кошелек или эта самая амброзия.
Так что выход один — отправиться по домам и запастись как можно большим количеством сумажных балфеток
Всем было все ясно, и никто не знал как быть. На вокзале возле кассы уже стояла длиннющая очередь за билетами, а в витринах многих магазинов и на дверях учреждений запестрели такие объявления:
УЕХАЛ ИЗ ГОРОДА ОТКРОЕТСЯ ПОЗЖЕ
НА РЕМОНТЕ ДО ПЕРВЫХ МОРОЗОВ
Большинство жителей готовилось к отъезду, но никто все-таки не уехал до начала чрезвычайного совещания городского управления, то есть раньше пяти часов пополудни.
Солнце склонялось все ниже к горизонту, тени становились длиннее, и самыми длинными были тени от тринадцати гигантов, тринадцати полыннолистых амброзии Далей Дунера. Тени эти пересекали весь город и достигали центральной площади, где уже собрались унылые и озабоченные жители Сентерберга. Тени эти падали и на фасад городского кинотеатра, и на кафе дядюшки Одиссея, и на витрину парикмахерской, даже на остроконечную крышу церкви.
С одного конца площади послышались крики:
— Срубить их ко всем чертям!.. Сжечь их!.. Опрыскать каким-нибудь ядом!.. И самого Далей тоже!..
Но шериф был тут как тут.
— Тихо, ребята! — закричал он. — Уважайте закон! Никто в нашей стране не имеет права покушаться на частную собственность. А поэтому давайте заходите в ратушу, и попробуем решить все вместе, как нам быть и что делать.
И во главе унылых, озабоченных и даже частично озлобленных жителей Сентерберга шериф проследовал в зал ратуши, где уже и так плюнуть было некуда — столько в него набилось народа.
Здесь были все, буквально все. И Далей Дунер тоже пришел. Он появился в последнюю минуту перед открытием совещания, и все головы сразу повернулись в его сторону, в конец зала, где он стал рядом с другими, которые тоже не могли найти себе места в переполненном помещении.
Видя, что сограждане все свое внимание обратили на его скромную персону. Далей не стал попусту тратить время, а откашлялся и произнес:
— Я вот тут подумал... Можно, по-моему, решить все по-хорошему... Чтоб и волки были сыты, и овцы целы... Настороженный гул голосов был ему ответом.
— Да, — продолжал Далей, — разве я не знаю, что нашему городу ни к чему собирать урожай с моих деревьев...
Эти его слова встретили радостное одобрение. Кто-то крикнул:
— Правильно, Далей! Молодец!
— Ни к чему такой урожай, — повторил Далей. — Разве я не Знаю?
Он остановился, набрал побольше воздуха и продолжал:
— И вот я о чем подумал... Когда наше правительство считает, что в стране слишком много хлопка, что оно тогда делает? Оно платит фермерам, чтобы те перепахали свои поля вместе с хлопчатником. Верно? А когда нашему правительству кажется, что у нас чересчур много картофеля, что оно тогда делает? Платит за то, чтобы этот картофель сбросить в море. Так или нет? Далей обвел глазами притихших сограждан и закончил свою мысль: — Ну, вот я и подумал: если город Сентерберг считает, что у него слишком много сорняков... если ему так кажется...