Литературный альбом: Москва – Санкт-Петербург. Классики. Наставники. Коллеги. Друзья
Шрифт:
Д. К.: Как вы считаете, должна современная литература оказывать духовное сопротивление? Или ее удел – развлечение читателя?
Д. Г.: Литература должна оказывать духовное сопротивление этому растленному, преступному, бесчестному и немилосердному обществу! И иногда она это делает. Литература – вещь штучная, антикварная, раритетная. Достойные вещи встречаются не так часто. <…>
Дмитрий Каралис: Вам приходилось отступать от принципа, который завещал отец: «Поступай всегда так, как будто от тебя зависит судьба России»? Или приходилось идти на компромиссы?
Даниил Гранин: Прожить жизнь без компромиссов невозможно. Приходится кому-то уступать, даже переступать закон, потому что есть такое понятие – справедливость, которое выше закона.
Вот на войне. В 1942 году в нашу часть прислали ребят-новобранцев. Они пришли в ужас от увиденного
…Тема войн – прошедших и будущих – не раз вставала в наших беседах. Гранин называл меня милитаристом и охлаждал мои страхи перед ядерным кошмаром ссылками на знакомых ученых.
– Я разговаривал с ребятами-ядерщиками, оборонщиками. Допустим, Америка начинает войну, летят ракеты. И через семь минут у ее берегов всплывают наши подводные лодки. Ответный удар, и планета тонет во мраке. И все это понимают. Кому нужна такая война?.. Кто в ней победит?
Даниил Александрович прочитал мой сценарий художественного фильма «Коридор бессмертия», согласился быть военно-историческим консультантом картины. Он приезжал на зимние съемки возле Ростральных колонн, делал замечания по черновому монтажу фильма. Дал последнее в своей жизни интервью для документально-исторической ленты «Блокадная кровь» по моему сценарию.
Замечания делал точные и бесценные!
– Почему такие артистки румяные? – строго вопрошал у режиссера. – Это же блокада, сорок третий год! А они у вас как с танцулек идут.
Режиссер Федор Попов соглашался с промахом, обещал «подбледнить» персонажей.
Гранин внимательно смотрел эпизод с неразорвавшимся снарядом, угодившим в железнодорожное полотно, как его извлекают, как на свет фонарика прискакал заяц…
– Все правильно. Но не страшно. Обыденно как-то… И затянуто.
В самую точку!
Позволю предложить вниманию читателей два интервью Даниила Гранина, данные «Литературной газете». Мне кажется, эти материалы дадут ясное представление о широте и глубине узора его мысли. Пусть прямая речь классика прозвучит без интерпретаций…
Дмитрий Каралис (Д.К.): Даниил Александрович, мы беседуем с Вами накануне 70-летия начала Великой отечественной войны. Вы писали в своих воспоминаниях, что когда началась война, в индустриальном центре страны Ленинграде не хватало оружия, и народное ополчение, в которое вы вступили, выменивало на продукты и табак у отступавших красноармейцев винтовки и патроны – нечем было воевать. Нет ли у вас ощущения, что случись беда, мы вновь окажемся не готовы?
Даниил Гранин (Д.Г.): Думаю, у нас сейчас другая, более серьезная неготовность. Вооружение можно сделать, купить, и этим вроде занимаются. У нас моральная неготовность к войне – армия разложилась. Почему? Во-первых, дедовщина не прошла даром. И все злоупотребления офицерского и генеральского, подчеркиваю – генеральского! – состава. Мы постоянно слышим о злоупотреблениях, но, думаю, это лишь небольшая часть того, что творится в армии. Культ рубля разложил армию. Мало этого, офицеры были лишены жилья, они понимали, что в отставке им жить будет негде… Ощущение невостребованности унизительно для военного человека, оно деморализует. И второе. Понятие патриотизма обмельчало, истощилось. За что воевать? За олигархов? Я неслучайно упомянул олигархов. Как ни парадоксально, сегодня они – самые почетные люди. Они и чиновники-пираньи – вот так называемая элита нашего народа. А мы – планктон. Понимаете, раньше был его величество рабочий класс. И в этой метафоре была какая-то часть правды – люди, занятые физическим созидательным трудом, пользовались почетом и уважением. Было крестьянство, худо-бедно кормившее страну. И была прослойка – интеллигенция. Сейчас нет рабочего класса, нет крестьянства. А есть олигархи и чиновники – вот два сословия, которые забрали себе все блага жизни, и позволяют себе всё, что угодно. Армия перестала быть частью народа. За что она будет воевать?..
Д.К.: В недавно вышедшей книге воспоминаний «Всё было не совсем так…» вы поднимаете тему военнопленных. Оказывается, в США бывших военнопленных награждают орденами, есть
«У нас же семьи военнопленных становились бесправными, – пишете вы. – Я уж не говорю о том моральном терроре, которому они подвергались. В этом смысле ужасна наша неблагодарность по отношению к сотням тысяч безвинно попавших в плен солдат, неблагодарность, которая длится до сих пор. Мы никак не можем отдать должное им, участникам Великой Отечественной войны, даже спустя столько лет отказываем им в праве на это звание…»
Почему так?
Д.Г.: Сталину казалось, что, ужесточая судьбу пленных и их семей, мы не разрешим бойцам попадать в плен. Это рассуждения невоенного человека. Пленные – обязательная часть войны. У нас отношение к людям, попавшим в плен, было безжалостное, несправедливое, и после войны, спустя десятилетия, мы все равно не изменили своего отношения к пленным, они оставались людьми второго сорта, виноватыми перед страной, хотя они не были виноваты…
Д.К.: Сейчас много говорят о десталинизации страны, почему бы президенту хотя бы через семьдесят лет после начала Великой Отечественной войны не поставить точку в вопросе с пленными? Реабилитировать их, перевести из разряда людей второго сорта в равноправных участников великой войны?
Д.Г.: Это было бы справедливо. Возможно, в самые последние годы что-то было сделано, какие-то реабилитации происходили, я не знаю. Но если нет, то будет совершенно справедливо восстановить человеческое отношение к своим пленным, которое было и в царской России, и есть в других армиях. Уважительное отношение к людям, которые не виноваты. Пленные – это неизбежность войны, так же, как убитые и раненые. Немцы попадали к нам, мы попадали в плен к немцам…Особенно в первый период войны, попадали в плен массово, пока не очухались и не научились воевать. Я помню, мы лежали в кустах и видели, как наших пленных гнали на Запад, в Германию…
Д.К.: В своей книге вы говорите, что в Петербурге до сих пор нет памятника Победе над фашизмом. И вспоминаете, как обратились к губернатору города Валентине Матвиенко с предложением воссоздать триумфальные ворота, через которые наши солдаты входили в город в 1945 году. Почему именно ворота? И есть ли перспективы у памятника Победе через 66 лет после окончания войны?
Д.Г.: Триумфальные арки – старинная традиция. Например, сохранилась триумфальная арка при входе в Петропавловскую крепость. Она до сих пор красуется. Есть Московско-Нарвские ворота в честь победы в войне 1812 года, есть Московские ворота… Петербург – город столичный, с европейскими традициями, и в 1945 году, несмотря на блокадную разруху городские власти соорудили несколько триумфальных арок для возвращающихся с фронтов воинов-победителей. Их делали наспех, из фанеры, но они были красивые и величественные – это хорошо видно на фотографиях. Я предложил нашей мэрии соорудить триумфальную арку в честь Победы в мае 1945 года. Выбрали хорошее место в конце проспекта Стачек, при въезде в город, архитектор Владимир Попов сделал проект, и город уже выделил деньги на эту арку, но зачем-то вмешался городской Общественный совет и пошли разговоры, что деньги надо беречь, лучше отдадим их на строительство квартир для ветеранов. Ни Петр I, ни наши правители в последующие годы не рассуждали таким образом. Они действовали по принципу: Кесарю – кесарево, и строили триумфальные арки как символы победы. А тут вдруг через шестьдесят лет проявили заботу о ветеранах! В общем, задробили этот проект, губернатор не захотела конфликтовать с общественностью. Ведь у нас в Петербурге, как не странно, нет памятника Победе. Есть памятник Аникушина блокадникам, а памятника Победе нет. Огорчительная история для нашего города, не нашедшего денег на триумфальную арку. Чем дальше мы уходим от мая сорок пятого, тем меньше шансов на монумент… [3]
3
Благодаря стараниям Д. А. Гранина, к 70-летию в честь Победы в Великой Отечественной Войне город воздвиг Триумфальную Арку Победы в Красном Селе. Деньги на строительство собирали всем миром.