Литературоведческий журнал № 33

Коллектив авторов

Близкие суждения о соотношении трагедии и комедии ранее Шеллинга высказывает в своих «Лекциях о драматическом искусстве» А. Шлегель, который, говоря о познании «серьезного через комическое», считает, что характерную «сторону соотношения между комической и трагической поэзией можно подвести под понятие пародии». При этом в древнегреческой комедии пародировались «не только отдельные моменты, но и вся форма трагической поэзии в целом, и эта пародия распространялась не только на поэзию, но и на музыку и танец, на мимику

и сценическое убранство». Комедия, таким образом, была «всеобщей пародией» «на все виды искусства», как одна грандиозная шутка. Пародирование позволяло ломать устоявшиеся каноны: «чем больше греки в своих народных празднествах, богослужениях и шествиях были окружены этим возвышенным стилем, свойственным трагическому представлению, и свыклись с этим, тем более вызывала смех эта всеобщая пародия на все виды искусства, содержащаяся в комедии». Взаимная связь и вместе с тем различия комедии и трагедии выражались в зависимости пародии от пародируемого, в том, что, по словам А. Шлегеля, остроумие и насмешка «могут применяться в шутку», шутливость комедии может мириться с самой строгой серьезностью, ей нужна пестрота контрастов. Пародия – это идеализация «в другую сторону», в сторону дурного и безобразного.

Смеясь над профанным зрителем, романтики лелеяли образ идеального читателя / зрителя и видели в искусстве великий способ общения. Вопрос об активности искусства и его воздействия на зрителя романтики особенно часто ставили, размышляя о комедии, что, несомненно, является очень ценной стороной их эстетических работ.

Воздействие пьесы обусловлено, по А. Шлегелю, желанием автора возвысить зрителя своим искусством. Он считает, что драматическая поэзия является всемирной, так как «из тишины вдохновенной души она не боится выходить в активную суматоху общественной жизни», но драматический поэт, вынужденный бороться за внешнюю благосклонность и громкое одобрение публики, должен только казаться «примитивным», в то же время искусно стараясь возвысить публику с помощью художественных средств до понимания глубинного смысла искусства, даже в какой-то мере воспитывать эстетический вкус зрителей. Комедия имеет сильное воздействие на зрителя, поскольку «подчеркивает зависимость человека от его животной природы, подчеркивает отсутствие в нем свободы и самостоятельности, нелепость и противоречия его внутреннего существа, порождающие глупость и всякое шутовство».

При воздействии на зрителей, по словам А. Шлегеля, важно учитывать, что недоверие или безразличие удерживает их от того, чтобы взглянуть на самих себя с точки зрения пьесы. Поэтому они «с некоторым умилением и потрясением» говорят, будто бы это «не соответствует тону, принятому в обществе». Народный оратор и драматический поэт нашли средство, подрывающее эти барьеры общепринятого. Они увидели, что слушатели, «помешанные» на душевных переживаниях, до сих пор чуждые

друг другу, внезапно на мгновение становятся близкими. Те слезы, которые по воле автора пьесы проливаются в честь идущего на смерть героя, сплачивают и сдруживают всех. И А. Шлегель всемерно поэтизирует «усиливающую силу» чувства, выраженного на сцене, которое способно объединить зрителей. Обычно такое чувство проявляется в интимной обстановке или только в доверительной дружбе. Но более сильным и ярким оно становится в театральном зале.

А. Шлегель указывает на особую авторскую активность драматического поэта, который поражает своих зрителей и слушателей силой своей одержимости, он сразу завладевает их вниманием, и в этом кроется секрет воздействия драматического произведения.

Говоря об античной и современной им комедии, Новалис, А. Шлегель и другие теоретики имеют в виду и романтическую комедию, которая унаследует черты античной комедии. Рассматривая романтический театр в контексте общей истории и теории театра, он показывает то новое, что привнесли в театр романтики. А Л. Тик попытается если не полностью, то какие-то черты античной комедии возродить в своих пьесах-сказках: выражение свободной фантазии художника; почти полный беспредел и бесшабашное веселье; демократизм содержания. Романтическая комедия призвана своеобразно воспроизвести настроение, остроумие, синтетичность древнегреческой комедии, унаследовать шекспировское смешение смешного и серьезного, а также, подобно К. Гоцци, использовать сказочные сюжеты и импровизацию комедии дель-арте.

Романтической комедии, по мнению ее теоретиков, свойствен универсальный охват действительности, для нее в выборе материала не существует практически ничего запретного. Комедия вбирает в себя все многообразие жизни. Предмет комедии – пародийное изображение окружающей действительности. А. Шлегель пишет о том, что комический поэт изображает «мир, где господствует безусловный произвол остроумных вымыслов и где отменяются все законы действительности» («Чтения о драматической литературе и искусстве», 1809–1811). Комедия скорее предпочтет «неурядицу и анархию», чем ограничит свойственную этому жанру «свободу душевных сил, замыслов, даже отдельных мыслей, причуд и намеков». Следовательно, выводимый в комедии мир предполагает широкий спектр жизненных ситуаций и характеров. При этом комедийное изображение действительности дает большой простор для творческой фантазии зрителя или читателя. Поэт в комедии «имеет право создавать самые дерзкие и фантастические сюжеты; они даже могут быть бессвязны и бессмысленны, лишь бы только они бросали самый резкий свет на группу комических жизненных положений и характеров». Таким образом, за видимой бессвязностью и бессмысленностью сюжета может скрываться полнота жизни, вся ее поэзия, все ее грани и горизонты.

Конец ознакомительного фрагмента.