Литконкурс 'Тенета-98' (сборник рассказов)

Автор неизвестен

Придя к себе, физики так красочно описали свой факультет, познакомили ее с проходящим мимо деканом, спели песенку "Марш студентов-физиков"... И Алька поняла, что она будет учиться только здесь и нигде больше! ...Правда, проучившись полгода, она забрала документы и стала повторять правописание кратких прилагательных, решив все-таки поступать на филфак.

...Была весна, середина марта. Алька шла домой с Дня открытых дверей университета, окончательно уверившись, что ей туда никогда не поступить. Домой - то есть в квартиру дяди. Но теперь Альку некому там было ни утешить, ни обругать - дядю три месяца назад сбила машина... По дороге она встретила Машу Кару. Маша тогда заканчивала первый курс филфака, а с Алькой они до того сдружились, что их прозвали "Единое Целое". - Что

ты, милый, смотришь искоса? Может быть, ты хочешь "Вискаса"?.. пропела Маша. Она была какая-то особенно радостная.

"Да, - отвлеклась Алька от воспоминаний.
– Было время, когда Кара была радостной..." - Да вот, понимаешь, думаю я себе, что я экзамен завалю, - пожаловалась она.

Кара даже не поверила: - Ты брось эти упаднические настроения! Как это завалишь? - Ну, или на "четыре" сдам. - Все ништяк. Я в тебя верю - сочинение напишешь на "пять"! - А ты чего такая счастливая?
– поинтересовалась Алька. - Да у меня вчера была годовщина свадьбы...
– сообщила Кара как бы между прочим. - Ах вот оно что! Вот чего я вчера плохо спала!..
– поняла Алька (раз они были Единым Целым, то и "муж" у них был общий, и "дети", и "родители"). - Фи, сударыня, это пошло. - А я хоть знаю своего мужа? - Знаешь. Заочно. Его зовут Рэйн - помнишь, я давала кассету послушать? - Ух. - Чего ух? - Вообще ух.Я, оказывается, замужем за Рэйном. Ты хоть покажи мне его когда-нибудь!
– попросила Алька. - Пойдем завтра в рок-кафе - и покажу.

Назавтра в рок-кафе к Альке подошел невысокий молодой человек с короткими черными волосами, в ослепительно черном костюме. - Здравствуйте, Алена. - Здравствуйте, - удивилась Алька. - Меня зовут Рэйн. - Рэйн?!
– Алька внимательнее посмотрела на него, и группа "Кошачий Глаз" на сцене перестала для нее существовать. Алька поняла, что это судьба...

Алька запихнула в рот остатки бутерброда. Суп на плите уже несколько минут яростно кипел. Алька стащила его с конфорки и налила себе в тарелку. Пока он остывал, она решила проверить, насколько впечатляющий бардак оставила после себя Люська.

Зайдя в ее комнату, Алька тяжко вздохнула. Абсолютный сюрреализм. Книги, браслеты, кассеты, джинсы... И со всем этим как-то очень хорошо сочетается плакат с Ильей Лагутенко на стене. "Как?! Она не надела свои любимые черные джинсы, аккуратно порезанные и разлохмаченные?.. А, она надела шорты. Ну что ж, сама себе злобный баклан. На улице тропический ливень и слегка прохладно. Хотя она наверняка найдет себе какого-нибудь молодого человека, который ее согреет...". Слава Богу, Алька отучила ее приводить этих молодых людей сюда на ночь. Сама она, конечно, тоже не ангел - все-таки Рэйн пару раз ночевал здесь, ну и не просить же у соседей раскладушку?.. Но Рэйн - это Рэйн, а эти совершенно незнакомые парни очень раздражали Альку.

А Рэйн... "Интересно, каково это - вести даже не двойную, а тройную жизнь? Он ведь продолжает общаться с женой и периодически живет у Кары. ...Бедная Анюта. Как это, наверное, страшно - смотреть в спину уходящему мужу и знать, что он идет к другой, - и ничего не говорить... Может, ей легче было бы все порвать и выгнать его, или уйти самой?.. Да нет, не легче, - горько усмехнулась Алька.
– Иначе я бы сама давно это сделала...".

Она вздохнула, вернулась на кухню и стала есть суп. Но мысли никуда не ушли.

Зачем это надо? Алька не могла понять, что такого особенного в Рэйне и почему он притягивает, как магнит. Она уже несколько раз решала: "Все, хватит, надоело, я устала от бесконечных ссор с лучшей подругой и от вздрагивания всякий раз, когда Аня говорит: "Алена, у меня к тебе серьезный разговор...". И от ночных звонков в домофон, когда ждешь Рэйна, а приходит не Рэйн, и нужно минут по десять вдалбливать какой-то пьяной харе, что Игорек здесь не живет... И от взглядов Кары, таких умоляющих и в то же время сочувственных... " - Алька, не надо этого делать. - Почему? Ты считаешь, что ты - единственная, кто может его осчастливить?! - Алька, не надо, не иронизируй. Никем я себя не считаю. Просто я знаю Рэйна лучше, чем ты, и знаю, что потом сложнее избавляться от привязанностей,

чем сразу. - А я не хочу избавляться. Я, может быть, люблю его! - Алька, нельзя бросаться такими словами. Слово "люблю" никак не сочетается со словами "может быть". Никак и никогда. И если ты не любишь, а "может быть", то подумай о том, как ты будешь смотреть в глаза Анюте... - А я не виновата, что люблю. И буду смотреть прямо и честно. - Не получится. Я сама думала точно так же. Когда кончится романтика и начнется просто постель, ты уже не сможешь прямо и честно смотреть в глаза Анюты. Потому что она-то его действительно любит. - Какая постель, о чем ты говоришь?! Ты считаешь, я настолько испорченная, чтобы спать с ним, когда кончится романтика? - Это не испорченность, Алька. Это жизнь. Все мои представления о том, что "до свадьбы - нельзя", с треском рухнули не потому, что я испорченная, и даже не потому, что Рэйн такой уж суперлюбовник. Просто это женская идиотская убежденность в том, что мужчину можно удержать с помощью "этого". Это жизнь, Алька, и ты тоже никуда от нее не денешься. Если, конечно, не сбежишь вовремя. Поэтому я пытаюсь тебя убедить в том, что все его взгляды и стихи - вовсе не тебе. И, конечно, не мне. Они вообще никому, отвлеченному идеалу. Извини, но я не думаю, что именно ты окажешься этим идеалом...".

И уже около полугода Алька пыталась вырваться из этого круга. Слава Богу, Аня пока не догадалась, что и она тоже... "Ну, чего ты боишься произнести это слово? Да, в конце концов мы пришли к тому, о чем говорила Кара - к постели. И надо осознать тот факт, что я не любимая, а любовница. И никакой не идеал...".

Люся нервно швырнула сумку на пол и скинула босоножки. "Свинья! Пьяная озабоченная свинья! Хорошо еще, что удалось сбежать, а то неизвестно, что бы пришло ему в голову... Козел!".

На кухне горел свет. Значит, Алька еще не спит, и если она не очень злая, то можно будет излить душу. Люся прошла через огромную квадратную прихожую и заглянула на кухню.

Сестра сидела на полу у батареи, уткнувшись лицом в колени. На столе стояла тарелка с недоеденным супом. - Ален, ты чего? - Ничего, - прошептала Алька и расплакалась... * * * * *

"Луна.. Черт возьми, какая луна! Ее свет льется, словно золотистый ликер, и так же, как он, дарит наслаждение... Эпикуреец, тоже мне. Певец любви. Допелся, можно сказать".

Рэйн вздохнул и сел на кровати. В комнате было темно, только луна пролила золотое пятно на ковер. В ее свете лицо Анюты казалось совсем детским. "Маленькая моя, девочка моя милая! Что же я с тобой делаю...". Рэйн посмотрел на спящую жену и бесшумно поднялся. Натянул джинсы, накинул на плечи рубашку, взял со столика пачку "L" и вышел из комнаты.

На кухне он, не включая свет, добрался до плиты, нащупал чайник и сделал несколько глотков. Тепловатая вода прокатилась внутри - словно медуза сползла вниз по пищеводу. Рэйн поморщился. Курить захотелось еще сильнее.

Он вышел на балкон, щелкнул зажигалкой, затянулся с наслаждением, а затем выпустил вверх струю дыма. Дым тут же растворился в свежем ночном воздухе сентября, а Рэйн уселся на прислоненный к мокрым перилам велосипед и стал смотреть вниз.

С девятого этажа открывалась замечательная панорама ночного города. Прямо напротив строился дом. Стройка освещалась прожекторами, а заодно они "проливали свет" на глобальную свалку перед домом. А также возле дома, за домом и везде. Вселенская свалка. Рэйн сплюнул и заинтересованно посмотрел вниз. Плевка, правда, тут же не стало видно. Зато внизу он увидел подвыпившего гражданина, который зигзагообразно двигался по направлению к дороге. По прямой там было шагов двадцать, но гражданин шел очень долго и изогнуто. Дойдя наконец до дороги, он собрался перейти на другую сторону. Мимо пролетел "джип", сияя фарами и тонированными стеклами. Он на полной скорости врезался в огромную лужу, которая не просыхала даже в июле. Два веера грязных брызг по обе стороны "джипа" добавили колора на близстоящие машины и слегка задели подвыпившего гражданина. В лунной сентябрьской ночи послышался отборнейший трехэтажный мат. Рэйн даже услышал несколько новых слов.