Литконкурс 'Тенета-98' (сборник рассказов)
Шрифт:
Первым пришел в себя Сергей Львович:
– Ну, что же ты замолчал?
– - внезапно осипшим голосом пробормотал он.
– - Продолжай, пожалуйста...
– и улыбнулся натянутой, вымученной улыбкой.
– То по кровле обветшалой... вдруг соломой... зашумит...
– ничего не понимая, бормотал Саша. Слова вдруг вылетели у него из головы, он не мог больше вспомнить ни строчки. Он немного постоял, шевеля губами и пытаясь еще что-то сказать, потом вдруг разревелся в голос и убежал к себе в комнату. У него началась истерика.
Его долго успокаивали, недоуменно пожимая плечами
– Читал, читал, и вдруг на тебе! разревелся ни с того ни с сего... бормотала няня, утирая ему слезы и нервно поглаживая по голове, - но в глаза почему-то не смотрела, и руки у нее заметно дрожали.
Когда мальчик немного успокоился, его вытащили в гостиную, поставили посредине комнаты и заставили прочитать стихотворение еще раз - полностью. Он, вначале сбиваясь, но постепенно все более и более приходя в себя, прочитал. На этот раз реакция у всех была совершенно нормальной -стихотворение понравилось, все его хвалили и даже заставили продекламировать еще несколько раз. Причем восхищались все вполне искренне -- Саша видел это -- но даже эта искренность отдавала фальшью после того, что произошло за обедом.
Приблизительно через час вдруг приехал дядя Саши Василий Львович Пушкин -- брат его отца. Свалился, что называется, словно снег на голову -- сказал, что хочет недельку пожить у них. В причины Саша даже вникать не стал -- не до того ему было. Впрочем, приезду дяди он обрадовался -- Василий Львович был довольно известным поэтом, и племянник любил поговорить с ним о поэзии -- а то даже и поспорить.
Узнав об обеденном инциденте, дядя подозвал к себе Сашу и заставил его еще раз прочитать злополучное стихотворение. С замиранием сердца, опасаясь увидеть ту же странную реакцию, мальчик продекламировал ему свой шедевр. Дядя выслушал очень внимательно, потом снисходительно посмеялся и высказался в том смысле, что, дескать, сыровато еще, но для девятилетнего мальчишки очень даже неплохо -- а вообще, он не понимает, из-за чего весь сыр-бор и что Сашу так расстроило. Потом высказал несколько замечаний по поводу того, как, по его мнению, стоило это стихотворение переделать. Саша начал ему возражать, завязался небольшой спор...
Полноватый, добродушно-ироничный дядя развалился в кресле и, словно нехотя, но в то же время с явным удовольствием отражал атаки своего племянника. Он выглядел настолько спокойным, безмятежным и монументальным, что Саша невольно успокоился и на какое-то время даже поверил, что на самом деле ничего не случилось, и это просто его богатое воображение сыграло с ним скверную шутку...
* * *
– Ну, что скажете, Сергей Львович?
– - спросил Василий, недобро поглядывая на брата.
– - Доигрались?
Сергей недоуменно посмотрел на него, словно не понимая, о чем речь. Василий отхлебнул крепкого черного кофе и со стуком поставил чашку на стол:
– Не волнуйтесь, он нас не услышит. Я включил защиту.
Сергей вздохнул:
– Значит, начистоту?
– Начистоту.
Сергей пожал плечами:
– Я не понимаю, что Вас так взволновало. По-моему, все идет по плану.
– По плану?!
– - вспылил Василий.
– -
– Но, - Сергей исподлобья глянул на "брата" и тоже отхлебнул кофе, -согласитесь, все-таки неожиданно было услышать это из его уст. Хотя именно это мы и планировали...
– Мы планировали, чтобы он написал это в двадцать пять лет, а ему сейчас только девять! К тому же полностью совпадает только первая половина стихотворения!
– Ну, это естественно, - хмыкнул Сергей, - "выпьем с горя, где же кружка" мог только взрослый человек написать...
– Ваш сарказм здесь совершенно неуместен!
– - взорвался Василий.
– Эксперимент под угрозой провала, а Вы ерничаете!
– - Он вдруг вскочил, схватил собеседника за грудки, подтянул к себе и жарко задышал в лицо табачным перегаром:
– У нас давно уже есть подозрение, что Вы вмешиваетесь в естественный ход эксперимента. Сегодняшнее происшествие -- лишнее тому подтверждение. Имейте в виду, Сергей Львович -- если наши подозрения подтвердятся, Вам несдобровать!
Сергей отпихнул противника, сел, отхлебнул еще кофе и совершенно спокойно ответил:
– По-моему, полковник, Вы ошибаетесь. Ни о каком провале не может быть и речи -- наоборот, мы получили поразительные результаты! Это успех, а не провал! А мелкие несоответствия должны были появиться в любом случае -- это неизбежно.
– Почти семнадцать лет разницы - Вы называете это "мелким несоответствием"?! Ничего себе "мелочи"! А что он будет писать в двадцать пять лет -- Вы подумали?
– Ах, вот Вы о чем!
– - презрительно усмехнулся Сергей.
– - Вы просто испугались, что он не впишется в те рамочки, которые ему услужливо приготовлены? Вы слишком многого хотите, родной мой -- вырастить гения, который ходил бы по одной половице, никогда не заглядывая на другую... А что, интересно, Вы собирались с ним делать в его тридцать семь лет? Подсылать в очередной раз Дантеса?
– Ничего мы не собирались с ним делать -- и Вы это прекрасно знаете. Чтобы провести все необходимые измерения, достаточно проследить его развитие до тридцати лет или даже чуть меньше.
– А потом? Он начнет вам мешать, и вы от него избавитесь?
– Не городите чепухи! После тридцати лет ваш хваленый гений может убираться на все четыре стороны -- никому он больше не будет нужен.
Сергей едва не задохнулся от бешенства.
– Ах, вот как -- никому не будет нужен!? Не слишком ли цинично -поиграть чужой жизнью и бросить?..
– Цинично?
– - ядовито ухмыльнулся Василий.
– - Это Вы меня обвиняете в цинизме? А ставить эксперименты над людьми -- не цинично? А нагло лгать маленькому мальчику, честно глядя в глаза -- не цинично? А рассчитывать чужую судьбу по вашим дурацким формулам -- не цинично?!
– - он уже почти кричал, в углах губ скопилась пена. Они стояли друг против друга и, задыхаясь от ярости, судорожно сжимали кулаки, готовые испепелить друг друга взглядом. Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы в спор вдруг не вмешалась Надежда Осиповна: