Литораль (ручная сборка)
Шрифт:
Толя прошел на кухню и выразительно посмотрел на Хлою.
— Что? — спросила она, наполняя бокал еще раз.
— Ничего, — сказал Толя раздраженно. — Вечно не можете нормально себя вести.
— Мы да, мы не можем, — кивнула Хлоя.
— Ага. — Толя быстрым и злым шагом пошел из кухни в сторону комнаты, где ждала обиженная мать, а потом вдруг развернулся и, выхватив у Хлои бокал, опрокинул его над раковиной.
— Тебе хватит уже, — сказал он и снова исчез в комнате.
— Вечер перестает быть томным, — засмеялась Хлоя и пошла в прихожую напяливать пуховик.
В этот момент
— А что, вечеринка уже закончилась? — поинтересовалась она, не совсем понимая мизансцену.
— Пойдем-ка, — сказала Хлоя. И потянула Есю, которая топталась у нее за спиной, за рукав. — Тут больше не наливают.
В баре у дома дым, как обычно, стоял коромыслом. Оставив Анну с Толей и Антониной Борисовной, Хлоя с девочками по скользкому накатанному снегу дошли до неоновой вывески с рюмочкой.
— Давайте накидаемся? — весело предложила она.
— А что, повод есть?
— А нам он нужен?
— Ну хоть формально.
— Я встретила человека.
— С этого нужно было начинать! — Алка упала грудью на стол, а потом подняла высоко вверх руку и закричала: — Мальчик, еще настоечек!
— В общем, я знаю немного: только имя, — сказала Хлоя. — Не то чтобы есть что рассказывать!
— Случайный секс?
— Не совсем. Я сказала ему, что не хочу ничего о нем знать и чтобы он не спрашивал. И так продолжается уже несколько месяцев.
— Это что за индийская мелодрама? — спросила Алка и заржала своим конским хохотом.
— Хочу, чтобы между нами была только радость. И знаешь, чтобы я была для него чистый лист. Не надо ему ничего знать обо мне.
— Я бы поняла, если бы это было серьезно, а так… — сморщила свое миловидное личико Еся.
— А мне и не надо серьезно, — ответила Хлоя.
— Да ладно тебе, — вмешалась Алка. — Имеет право, не маленькая уже. И вообще, это ее жизнь. Пусть делает, что хочет.
— Я просто не понимаю, — сказала Еся, — почему нельзя узнать его получше? Вдруг он маньяк какой-то.
— Потому что я не хочу, — отрезала Хлоя. — Я хочу просто наслаждаться жизнью и не думать о будущем. Жить сегодняшним днем, знаешь. Как советуют психологи.
— Хуёлоги, — вставила Алка. — Ну и наслаждайся, кто тебе мешает?
Она подняла рюмку.
— Давайте лучше выпьем за то, чтоб у нашей подруженьки все было хорошо!
Немедленно выпили.
— И все-таки, — сказала Еся, — я не понимаю, почему ты так боишься обязательств.
— Потому что они меня душат, — ответила Хлоя. — Я не могу дышать, когда думаю о том, что кто-то еще будет от меня чего-то ждать. Достаточно. Давление сейчас — 120 атмосфер.
— Но ведь отношения — это не только обязательства, — возразила Еся. — Это еще и любовь, и поддержка, и понимание.
— Вот именно, — согласилась Хлоя. — А я не хочу, чтобы меня поддерживали и понимали. Я хочу просто радоваться.
— Ну, как знаешь, — вздохнула Еся. — Но я все равно не понимаю.
— Не важно, — сказала Алка. — Выпьем, девочки?
И они снова выпили.
Потом Еся придвинулась к самому уху Хлои и сказала:
— Слышишь, закусывай.
Анна редко бывала без сознания после выпитого, и, хотя у нее не было
— Ну Аня, ну бля, закусывать надо было. — И отправился спать на разобранный вечно диван, где они спали всегда, когда приезжала мать, а Антонина Борисовна осталась стоять как истукан, очевидно не в силах подобрать в столь поздний час подходящие по силе нотации.
Анну вовремя стошнило прямо свекрови под ноги.
— Господи, милая, да что ж ты так убралась-то, — запричитала Антонина Борисовна и, придерживая Анну за плечи, потащила в туалет. — Давай, давай наклонись, ну не на пол же.
Анна нагнулась над унитазом, и ее вывернуло еще раз.
Антонина Борисовна держала длинные волосы невестки и приговаривала:
— Ничего, ничего, все образуется. Что ж ты дура-то такая. А еще учительница.
Затем они вместе дошли до ванны, и Антонина Борисовна помогла ей раздеться.
— Ты давай, под воду встань, попрохладнее сделай, полегчает.
Анна безропотно выполнила все указания свекрови и впервые, пожалуй, подумала, что, случись чего, от мужчин толку не будет никакого.
Она постояла под водой, вертолеты стали понемногу стихать, тогда Анна села в ванну и заплакала, уткнувшись лицом в колени. Вода стояла по щиколотку — слив работал плохо.
— Ну детка, ты что? — сказала Антонина Борисовна, появившись в ванной со стаканом воды с шипящим аспирином. — Ты давай не сиди тут, вода холодная, простудиться можно.
Анна взяла стакан с подпрыгивающей водой — смешно и приятно кололо язык.
Потом вытерлась и заглянула в комнату сына. Наум спал — лежал под одеялом с головой лицом к стене.
Анна шагнула, чтобы поднять с пола его джинсы, лежащие комком. Старалась тихо, но из кармана на пол тут же что-то звонко посыпалось, она вздрогнула и стала на корточках собирать. Сначала не думала, просто складывала на стол, потом удивилась. Включила настольную лампу: тушь, подводка, хайлайтер, помада… Анна не сильно красилась, но все же марки эти знала — обходилась более простыми, заказывала на «Вайлдберриз» дешевые аналоги. Сколько это стоит и откуда такие вещи у мальчика?
Потом внимательно рассмотрела джинсы — не помнила, чтобы покупала их. Пытаясь бороться с очередным приступом тошноты, она быстро перебрала лежавшие вокруг вещи сына. Все они были новыми, явно недешевыми и незнакомыми ей. И денег на них он тоже не просил.