Литовские народные сказки
Шрифт:
Но она свою мать красиво одела, пирогов напекла, в мешок наложила, еще макитру сметаны дала. Когда ее отвезли туда, в тот овин, она села у окошка и пироги ест, в сметану обмакивает. Тогда явился черт, сунулся к окну, закричал человеческим голосом:
— Катре, Катре, подай мне рожки с ноготками!
— На, выкуси, дурак! Подуй мне в зад! Разве я слуга тебе? А ты мне большой пан? Разве я тебя боюсь?
Черт свистнул через свой ноготь, и налетело множество чертей, как черных воронов. Так как они всегда играли свадьбы в том овине, то черти кинулись в овин к бабе. И они стали свадьбу играть. Один, танцуя, покрутил, другой по-своему покрутил. Эта баба устала и упала, как связка
Крестьянин пошел искать мать своей жены, не сидит ли она с таким же добром, с каким была его мать. А когда нашел ее, разодранную чертями, его жена не поверила. Тогда она побежала сама смотреть своими глазами, блеяла, как коза. Дочь собрала все косточки своей матери, сложила в мешок и, оплакав, отнесла на кладбище под памятник.
Это случилось еще во времена поганства [29] .
К 1.1.1.4. / АТ 480В*. Матаушас Бакутис, деревня Пакалнупис, волость Расейняй. Зап. Мечисловас Давайнис-Сильвестрайтис, 1884. DSPSO 3. Ранее опубликовано DSPD 18 = BsLPI 2 37.
См. № 45. В S вариантах герой первого ЭС — надоевшая невестке свекровь / больная жена бедного человека, а герой второго ЭС — мать невестки / здоровая жена богача.
29
Это случилось еще во времена поганства — вероятно, вставил М. Давайнис-Сильвестрайтис.
49. Дети и железный волк
Давным-давно жил один человек, у него было двое детей. Он купил детям игрушку — железного волка. Человек умер, а волк ожил. Он сказал детям:
— Если вы не будете меня слушаться, я вас разорву.
Дети стали бояться волка. Однажды ночью конь прибежал под окно и сказал детям:
— Вставайте, я вас спасу!
Дети встали, оделись, сели на коня и поехали. Волк проснулся, увидел, что детей нет, и бросился догонять. Догонял, догонял и догнал. Он разорвал коня, а детей привел домой. Сказал:
— Если вы будете убегать от меня, я вас съем.
В другой раз прилетела ворона и сказала детям:
— Вставайте, я вас спасу!
Дети не хотели идти, но ворона их выманила. Ворона с детьми летела, летела, уже далеко улетела. Волк проснулся, видит, что опять нет детей, и стал их догонять. Он догонял, догонял и догнал. Ворона улетела, а детей волк погнал к себе домой. Он сказал:
— Теперь уже точно [вас] зарежу.
Дети стали плакать, просить волка, чтобы [он] их не резал. Волк еще не стал резать. На следующую ночь бычок прибежал под окно и говорит:
— Дети, вставайте, я вас спасу!
Дети ответили:
— Конь и ворона не спасли нас, а ты как спасешь?
— Только собирайтесь, я вас спасу!
Дети встали, оделись. Бычок велел взять щетку, клубок и точило. Дети сели на бычка и поехали. Когда проехали несколько сотен верст, бычок велел послушать, не гремит ли земля. Дети слезли, послушали и сказали:
— Гремит.
Бычок велел бросить клубок. Дети бросили клубок — стала высокая гора, через нее перелезть нельзя. Волк прибежал к горе — не может залезть, и стал гору грызть. Он грыз, грыз. Даже его зубы притупились, но перегрыз. А бычок с детьми был уже далеко. Волк опять бежит, мчится, чтобы их догнать. Бычок велел
— Гремит.
Бычок велел бросить щетку. Появился такой густой лес, что между деревьями даже голову нельзя просунуть. Волк прибежал к лесу и ничего не может поделать. Он побежал домой, взял топор. Вернулся, прорубил дорогу. Волк хотел оставить топор, но ворона сидела на дереве и закричала:
— Ты положишь, а я возьму, ты положишь, а я возьму!
Волку стало жалко топора — понес домой. А бычок с детьми уже далеко убежал. Волк опять бежит, несется, даже земля дрожит. Он уже близко к детям. Бычок велел послушать, не дрожит ли земля. Дети послушали, сказали:
— Сильно дрожит земля.
Бычок велел бросить точило. Дети бросили. Впереди появилось широкое море. Когда бычок с детьми шел через море, появлялся мост, который сзади них разбирался. Волк прибежал к морю и видит, что бычок идет по мосту. Волк прыгнул в воду и утонул: он был железный. Бычок перешел через море и велел детям перерубить его. Дети сказали:
— Зачем мы будем тебя рубить: ты нас спас!
Бычок говорит:
— Рубите, если я велю!
Дети перерубили бычка, и появились две собаки. Дети идут и собак ведут. Они шли, шли и подошли к избушке. Вошли — никого нет. Дети поняли, что это дом разбойников. Они залезли на чердак и собак взяли с собой. Вечером разбойники вернулись домой, услышали лай собак. Они полезли на чердак посмотреть, кто там. Дети имели с собой отцовский меч. Как только первый разбойник полез на чердак, они срубили ему голову. Полез второй — и тому голову срубили. Так случилось и с третьим, четвертым; отрубили головы и другим разбойникам.
Когда они убили всех разбойников, этот мальчик со своей сестрой стали там жить; может быть, они и теперь живут. Если хочешь, иди и посмотри, если не веришь.
К 1.1.1.4. / AT 314А*. П. Мажейка, деревня Крякштенай, волость Крокялаукис, уезд Алитус. Зап. И. Мажейкайте (1929). LTt 3 114.
Самостоятельный сюжет о детях, которые пытаются спрятаться от волка-людоеда / от ожившего железного волка и убегают от него, записан в 10 вариантах. В 16 вариантах этот сюжет соединен со сказкой о коварной сестре (К 1.2.1.7. / АТ 315).
50. [Похороны ведьмы]
Когда-то были мать и дочь. Люди говорили, что они ведьмы. Эта дочь влюбилась в одного молодого мужчину из соседей; он умел очень красиво петь. А тот мужчина не хотел ее брать [замуж] потому, что они [с матерью] были оговорены людьми. Когда он не пошел к ней в примаки [30] , по этой причине эта дочь и умерла. Ну, когда она умерла, ее отец и мать стали просить и просить, чтобы он пришел петь возле нее. Они сказали:
30
Примак — муж, живущий в доме жены.
— Раз она тебе не нравилась, иди хоть петь возле нее.
Он не хотел идти и все. Они предлагали ему рубль за одну ночь — он все равно не хотел идти.
Ну, потом он пошел вечером в ригу за отрубями. Пока он черпал отруби, вошел старичок, одетый в кожух. Он сказал ему:
— Если тебе дают рубль, то почему не идешь?
Он ответил:
— Ведь она ведьма, так зачем мне идти — я боюсь.
Старик сказал:
— Не бойся, иди и все. Пошли, я тебе помогу. Пой всю ночь, но утром даже в ворота [ее] не пускай.