Литовско-Русское государство в XIII—XVI вв.
Шрифт:
«С полецанья господаря, короля его милости Жигимонта, князь бискуп виленский и Панове рада, воеводы, княжата на том сойме нынешнем тую уставу уставили».
Пункты «той уставы» таковы: 1) «Панове, княжата, земяне, вдовы и вся шляхта мають в именьях своих люди свои вси переписати и под присягою господарю его милости дати»; такие «пописы» имеют целью служить основой для определения господарем размера службы с имений; 2) рада установляет 100 рублей вины за неявку в назначенный срок на назначенное место — за нетство, и смертную казнь за неявку магнатов, надеющихся на богатство свое и проявляющих упорство; срок и место сбора военных сил назначаются господарем; 3) для вдов, т. е. для присылки ими слуг, — то же правило: 100 рублей штрафу
Это — распоряжение рады, по полномочию господаря, опубликованное на сейме. Иначе изображается постановление о серебщизне:
«И теж их милость, князь бискуп и Панове рада, воеводы, княжата, земяне, вдовы и вся носполита шляхта, которое на тот час на том сойме были, зволили: его милости господарю з людей своих на тот год серебщизну дати, з воловое сохи по 6 грошей, а з коньское по 3 гроши», а кто землю держит и с нее «поживу мает», хотя у него нет скота, даст 3 гроша. Но срок сбора этой помочи не был назначен господарем ввиду просьбы землевладельцев отложить сбор до осени, «на день матки божьи последнее» (21 ноября).
Это — постановление «сейма». Его «зволенье» создает основы для сбора серебщизны в определенном размере. Назначение срока — прерогатива господаря, но он отказывается от нее, соглашаясь на срок, указанный в просьбе сейма.
Но что такое этот «вальный сейм»? Съезд знати и военнослужилой шляхты «viritim» [139] «в более или менее случайном составе». Согласие отсутствующих подразумевается (ср. оговорку в актах унии 1501 г. об избрании господаря теми, кто прибудет на элекцию) с тем, чтобы избрание не могло быть разрушено несогласием отсутствующих, «absentium obstantia… non impediatur». Так постепенно намечалась мысль об обязательном значении постановлений для всей страны. Фикция, что наличный состав сейма выражает мнение страны и связывает все население ее своими решениями, с трудом пробивалась в политическое сознание того времени.
139
«поголовно».
Принцип этот, весьма важный, так как от прочного его утверждения зависело признание «вального сейма» учреждением общегосударственным для политического целого, именуемого Литовско-Русским государством, был подготовлен прежними случаями избрания господарей на общих съездах. Теперь его применение к новому вопросу — «ухвале» серебщизны — подвергалось тут же тяжкому испытанию. Единогласие решения было нарушено обособлением присутствовавших на сейме жмудинов:
«А что ся дотычет о серебщизну панов земли Жомоитскои, — читаем в конце нашего документа, — от того они не отступают: нижли зволити не могут без инших панов, старших своих, которых на тот час на сойме не было».
Факт весьма любопытный: он показывает, что решение вального сейма рассматривается как сумма решений отдельных земель, каждой особо…
Заявление жмудинов паны-рада сообщают Сигизмунду: «про то ваша милость, господарю,
По-видимому, предстояло добиться особого решения «Жомоитскои земли». Думаю, что этот факт можно назвать первым примером апелляции от сейма к сеймику, по неполноте представительства последнего на первом.
К сожалению, на этот раз не знаем, чем кончилось дело, но когда через несколько лет (в 1520 г.) на сейме в Минске большинство шляхты согласилось дать серебщизну, а жмудины отказали, «выламуючись своими правы», то господарь писал панам-раде, что надо послать листы к панам и земянам жмудским, чтобы и они дали даток, раз вся земля решила его дать; они-де не имеют права отказываться, так как этот даток пойдет не на господаря, а на потребу Речи Посполитой; если они не послушают, то паны-рада должны послать дворян править на них этот даток.
Любопытен ответ рады: пусть господарь напишет о том старосте жмудскому, который скорее послушается самого господаря, чем рады господарской. В обоих случаях (в 1507 и 1520 гг.) рада, видимо, признает законность действий жмудинов: даток должен быть добровольным «зволеньем» каждой земли.
Такое, как в 1507 г., общее сеймованье земель Литовско-Русского государства часто повторяется при Сигизмунде I. Следующий сейм — в Вильне с 13 декабря 1508 г. по 16 февраля 1509 г. Все, что известно относительно этого сейма, касается указной и уставной деятельности господаря и его рады. Можно допустить предположение Любавского, что на нем король заручился «зволеньем» на сбор новой серебщизны, хотя ни записи Литовской метрики, ни другие документы о том не упоминают {132} .
Какие же акты власти связаны с этим сеймом? 1) Суд короля и рады над соучастниками Глинского; 2) устав, ими выработанный по этому поводу, о судьбе родовых имений «здрадцев» («до двух лет» {133} ); 3) постановление господаря и рады по вопросам внешней политики; 4) рассылка великокняжеских писарей для «пописанья» земель; 5) устав об оправе женам в именьях {134} ; 6) отмена неслушного взимания пересуда {135} ; 7) посылка комиссаров — судей на разграниченье и правенье границ между великим княжеством и королевством Польским; 8) подтверждение витебского и волынского привилеев.
Принимал ли «сейм» участие в этих постановлениях? Вероятно, да: челобитьями отдельных групп, сообщением сведений, но не «зволеньем», кроме разрешения серебщизны, если такое было сделано.
Однако практика показывала невозможность добиться действительного осуществления велений власти, слишком слабо вооруженной исполнительными органами. Само непрестанное повторение распоряжений об исправном несении военной службы под страхом суровых кар свидетельствует об этом. И немудрено! Авторитет власти и после 1492 г. тождественен в сознании общества с личным авторитетом господаря, великого князя. И ссылка рады на то, что староста жмудский скорее послушает господаря, чем рады, или ее ссылка по другому поводу, что она в отсутствие короля «так великим речам досыть вчинити» не может, не напоминает ли старое летописное объяснение военной неудачи: князя не было, а боярина не все слушали? Сигизмунд в первые годы пребывал почти сплошь в Польше занятый сложными польскими делами, а в Литве чувствовалось почти анархическое состояние всего управления в тяжелое время почти непрерывной борьбы с соседями.
На сейме в Берестье в мае 1511 г. король с радой обсуждали совместную с Польшей организацию обороны южных границ против татар по поводу постановления Петроковского сейма о посылке хану 15 000 злотых пополам с Литвой. Тут поднимался было вопрос «о способе, што ся дотычет обороны от всих неприятелей на прейдучое лето и на потом». Но съезд был незначителен: «вси посполом на том сойме быти не могли» «для шкодливых частых новин неприятельских и для небезпеченства вторгненя в землю поганства», и король решил поэтому не принимать окончательных решений.