Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке

Брянцев Павел

Но как ни тайно составлен был вышеозначенный договор против Кейстута и его потомства, он все-таки скоро сделался известен трокскому князю: кум его фон Лебштейн, командор остероцкий [112] , по дружбе открыл его Кейстуту: «Ты ничего не знаешь, – говорил командор Кейстуту, – как Ягайло беспрестанно посылает Вайдылу к нам и даже договор с нами написал, чтобы отнять у тебя волости». Кейстут, получив эту весть, дал знать об этом своему сыну Витовту: «Ты живешь с Ягайлою в тесной дружбе, а он договорился с немцами на нас». Но Витовт этому не поверил; назвавши последнее известие пустою сплетнею, продолжал, по-прежнему, дружить с двоюродным братом.

Скоро, однако, правда обнаружилась: вдруг немцы ни с того ни с сего, как говорится, напали на Жмудский удел, принадлежавший Кейстуту, и страшно его опустошили. Когда же старый Кейстут двинулся против рыцарей и осадил их пограничный замок Бейербург, то Ягайло, вместо того чтобы подать помощь дяде, как того требовал Кейстут во имя общей пользы, напал на Полоцк, где сидел Андрей Горбатый, сын Кейстута. Старик, услышавши об этом, немедленно опять дал знать своему сыну: «За Вайдылу отдал мою племянницу, уговорился с немцами на мое лихо и вот теперь с кем мы воюем? с немцами? А он с ними заодно добывает Полоцк». Но Витовт и теперь еще не убедился в коварстве Ягайлы. Тогда Кейстут решился действовать без сына. Пользуясь отсутствием войск Ягайлы, он напал на Вильну и взял в плен Ягайлу вместе с его матерью Юлианиею. При этом трокский князь в замке захватил все бумаги и, между прочим, подлинный договор великого князя с немцами, прочитавши который Кейстут передал его Витовту. «Ты мне не верил, – говорил Кейстут сыну, передавая грамоты, – а вот тебе и подлинный договор, написанный на наше лихо, да Бог остерег нас, а я великому князю Ягайле никакого зла не сделал: не дотронулся ни до имений его, ни до стад его и сам он у меня не в плену, ходит только за моей стражей. Отчину его: Витебск и Крево, все отдам и ничего не возьму и ни во что не вступлюсь, а что я теперь сделал, то нельзя было не сделать: берег свою голову». Великодушный Кейстут действительно так и сделал, как говорил сыну: он Ягайле и его матери все отдал, что Ольгерд держал до вступления своего на великокняжеский стол, то есть Витебск, Крево и другие города. Кейстут лишил только племянника своего великокняжеского стола, который ко всеобщей радости народа взял себе. Ягайло и Юлиания переехали в Витебск.

112

Командор этот был крестным отцом Данаты, дочери Кейстута, когда та при вступлении в брак с мазовецким князем принимала крещение.

Но не долго старик Кейстут пользовался великокняжеским столом. Мать Ягайлы и другие дети ее не могли снести унижения, нанесенного им трокским князем. Поэтому, как только Ягайло и мать его Юлиания получили свободу и перебрались в Витебск, так сейчас же чрез Скиргайлу снова вошли в сношение с немцами и заключили с ними договор против Кейстута. К этому их побудило еще и то, что Кейстут, сделавшись великим князем, повесил Вайдылу. Но Ягайло и его мать, заключивши с немцами договор против Кейстута, не решились напасть на сего последнего в Вильне, а ждали случая, когда он выедет из столицы и займется каким-нибудь делом. Случай действительно скоро представился: Димитрий-Корибут, князь Новгород-Северский, не хотел признать, вероятно по наущению брата и матери, своего дядю великим князем, о чем и дал ему знать чрез особого посла. Тогда Кейстут, чтобы заставить племянника признать себя великим князем, собрал войско и двинулся за Днепр. А этим походом, между прочим, Ягайло и Юлиания и решились воспользоваться. В отсутствие дяди Ягайло, при помощи рыцарей Тевтонского ордена, сначала взял Вильну, а потом и Троки. Витовт, бывший в это время в Троках, едва мог спастись бегством: он вместе с матерью своею Бейрутою скрылся в Гродне, откуда немедленно дал знать отцу, осаждавшему Новгород-Северск. Получивши такое

известие, Кейстут сейчас же бросил осаду и отправился в Жмудь, откуда, усиливши свою армию новым набором, двинулся против племянника. Недалеко от Трок противники встретились. Но так как Кейстут имел втрое больше войска, чем Ягайло, то этот последний побоялся вступить в битву с дядею; он решился достигнуть цели обманом: прикинувшись раскаявшимся, начал молить дядю о прощении и уговаривать его отправиться с ним вместе в Вильну к матери для окончательного заключения мира и подписания статей договора. Кейстут, как видно, не вполне поверил искренности своего племянника: правда, он согласился на мир, но ехать в Вильну отказался было наотрез: «боясь зла от Ягайлы», как говорит один летописец. Но его уговорил отправиться туда Витовт; притом Скиргайло, прибывши в палатку трокского князя, поклялся, что ему в Вильне не угрожает никакая опасность. Старик согласился и вместе с сыном поехал в столицу. Но лишь только они прибыли сюда, как по приказанию Ягайлы оба были немедленно арестованы. Причем Кейстут, закованный в цепи, отправлен в Крево в замок и скрыт в подземелье, а Витовт посажен в одну из башен виленского верхнего замка.

Четверо суток томился в кревском подземелье любимец литовского народа; на пятый день, по приказанию Ягайлы, был удавлен золотым шнурком от его собственной одежды. Эту гнусную операцию совершили Прокоша, Лисица, Жибентой и Кучук – все «коморники Ягайлы». Бывший при Кейстуте слуга Григорий Омулич, русский по происхождению, которого любил покойный князь, хотел было защищать своего князя, но был убит. Убийцы пустили слух в народе, что Кейстут будто бы сам лишил себя жизни.

На третий день после умерщвления Кейстута погребальная колесница привезла в Вильну тело князя-мученика. При громадном стечении народа и при общем рыдании сего последнего тело несчастного литовского героя по обряду языческой религии сожжено было в долине Свенторога, близ святилища Ромове. Вместе с Кейстутом, по свидетельству Стрыйковского, сожжены были любимый слуга, лучший конь, четыре пары собак, рысь, медвежьи когти и охотничий рог.

Так трагически окончил жизнь обожаемый литовским языческим народом князь! Он последний герой языческой Литвы, которого память долго жила среди жмудского народа после гибели самого языческого литовского культа.

Вслед за убиением Кейстута и весь род жены его Бейруты подвергся истреблению. Так, дядя ее Видимунд и внук Бутрим, по приказанию Ягайлы, были посажены на кол, а трем двоюродным братьям и двум внукам отрублены головы на плахе; саму же Бейруту, как бывшую вайделотку и нарушившую клятву относительно безбрачной жизни вследствие вступления ее в супружество с Кейстутом, осудили на утопление в Немане. Но приговор этот почему-то не приведен был в исполнение: по крайней мере, достоверно известно, что она скончалась в 1416 г. в Палангене и в том именно святилище, откуда с лишком шестьдесят лет тому назад была похищена своим мужем. «С великою честью, – говорит один летописец, – Бейрута была погребена на одном из прибрежных холмов, находившемся недалеко от того палангенского храма богини Прауримы, в котором она была вайделоткою». Литовский языческий народ долго почитал Бейруту как богиню и создал под ее именем особого идола.

Та же участь, конечно, ждала и сына Кейстута Витовта. По приказанию Ягайлы его уже перевезли в Кревский замок и заключили в одной из башен замка. Ждали только выздоровления [113]

113

Он болел нервною горячкою. Болезнь приключилась вследствие потрясения, происшедшего по поводу казни отца и родных его матери.

Конец ознакомительного фрагмента.