ЛитПремьера: Современная малая проза
Шрифт:
Очарованные, мы не в силах были оторвать глаз от этой величественной картины… Вот она – наша сибирская зима с ее прелестями и загадками, с ее морозами и снегопадами!..
Особенно был поражен Сергей Колодка – уроженец солнечной Украины, который до приезда в Братск – никогда раньше не бывал в зимней тайге. Он находился словно в забытье. Глаза его были широко распахнуты, отражая в себе всю эту неповторимую красоту спящего зимнего леса, принаряженного кружевами инея.
Да и мы в эти минуты причастились душой к прекрасному… Домой возвращались уже в сумерках… Город зажигал свои первые огни.
Илья Криштул.
Сатира
Всё! Больше не могу!
Я вздрагиваю, когда слышу про кишечные палочки, которые где-то постоянно находит Онищенко. У меня аллергия на красивые украинские фамилии Мутко, Тимошенко и Фурсенко с его переодетыми в школьников студентами. Меня тошнит, когда произносят красивую белорусскую фамилию Лукашенко. От непонятной фамилии Навальный у меня сдают нервы, а от его имени «Блоггер» сдаёт всё остальное. Мне от фамилии Чичваркин так плохо не было. Когда слышу про очередной сексуальный скандал в США между 99-летним политиком и 16-летней чернокожей горничной, я бегу в аптеку за успокоительным, хотя раньше тихо завидовал. Фраза «Техосмотр надо сделать прозрачным» вгоняет меня в ступор, а слово «омбудсмен» преследует по ночам. Украинский долг за поставки газа вместо раздражения вызывает приступ астмы, а реклама Банка Москвы вместо желания взять в долг вызывает желание взять бензин и сжечь банк. Когда слышу про выборы-2012, хочется выть на луну, но луны не видно. Вместо луны висит растяжка про певца Стаса Михайлова, а на него хочется не выть. Его хочется тихо утопить, причём во время концерта. А остальные «звёзды» … Они ведь не только поют и пляшут, они ещё катаются на коньках и лошадях, женятся и разводятся, потом снова разводятся и снова женятся. И мелькают, мелькают, мелькают… Глаза устали. Глаза не хотят их видеть ни на сцене, ни на льду, ни на ринге. Даже голыми на лыжах глаза их видеть не хотят. Вот на лесоповале я б на них посмотрел. Вместе с их продюсерами. И что б лесоповал был настоящий, а не «Белый лебедь на пруду…».
Вот от Собчак, кстати, глаза не устали. Привыкли, видимо. И желудок привык, в смысле, что уже не тошнит. Рвёт сразу. Вчера вот два раза наткнулся в телевизоре на… извините… два раза вызывал «Скорую». Меня так от вида парикмахера Зверева без грима не рвало, как от вида Собчак в гриме.
Совершенно надоел Басков. Очень надоел Якубович. Совсем надоел Цекало. Голая Волочкова мерещится за каждым углом. Из-за Кобзона разлюбил евреев. Из-за Киркорова – болгар. Из-за Галкина – людей. Если встречу на улице Петросяна – убью. Доктора Малахова буду лечить багульником. Другого Малахова, помоложе, сначала буду лечить багульником, а только потом убью. Заодно с художником, забыл фамилию, но он везде и каждый день. Дайте ему карандаш, пусть он что-нибудь нарисует! Может, он уже не умеет! Когда слышу, как поёт Жанна Фриске, у меня заклинивает мозг. Когда её вижу, атрофируются мышцы, хотя у многих наоборот. А у меня ещё со времён Маши Распутиной правая рука парализована!
Только начал отходить, пиво смог впервые за пять лет сам открыть – бац! Свадьба принца Уильяма и Кейт Миддлтон (Аллы Пугачевой и Галкина)! Кто это такие? Почему мне про них сначала в восемь утра сказали, потом в полдевятого, потом в девять и так до вечера? По всем каналам, даже по «Евроспорту»! А я там был единственным российским зрителем чемпионата Новой Зеландии по кёрлингу! Я его три часа смотрел, думал, что это такая долгая реклама половых щёток! А мне про этого несчастного Уильяма с его Кейт (Аллу Пугачеву с ее Галкиным) … Я после свадьбы Джигурды весь седой стал, они меня добить хотят своими свадьбами… И телефон звонит: «Какую программу вы сейчас смотрите?» Уже никакую! Я выбросил телевизор после «Секса с Анфисой Чеховой»! Мне успокоительное перестало помогать!
А они дальше спрашивают: «Если б выборы были сегодня, за кого бы вы голосовали?» Милые мои, я уже пятьдесят лет голосую только за себя! И у меня в квартире, кстати, порядок, и коррупции с полицией нет, и унитаз бы работал, если б мне его не чинили
А вот от слова «Сочи» у меня даже не микроинсульт, а обширный инфаркт. Ребята, я не получил ни одного строительного подряда, недвижимости у меня там, к сожалению, нет, мне эти ваши Сочи… Знаете, где находится центр композиции статуи Давида? Вот туда и идите вместе с вашими Сочами! К тому же, как я понял, ни Кабаевой, ни Хоркиной там уже не будет. Так бы они на саночках с горки скатились – всё, две медали есть. Уже лучше, чем в Думе сидеть с умным видом, который у них, кстати, не очень получается.
И последнее – оградите меня от Дика Адвоката и его банды! Пусть едут хоть в Польшу, хоть на Украину, пусть думают, что играют в футбол, но без меня. Хотя кто меня оградит… Самому ограждаться надо, уезжать. В самый дальний закуток страны, где телепрограммы плохо ловятся, а комары хорошо. Потому что телепрограмм там мало, а комаров, как звёзд в шоу-бизнесе. И вот я каждому комару имя дам и… Первого назову… Нет, пусть это останется тайной, а то другие обидятся, почему они не первые.
А здесь я не могу больше, я здесь кого-нибудь покусаю. Бабкину, например, с её дикими хороводами, или вечного Лещенко с вечным Винокуром… А там, в дальнем закутке родины – тишина, птички, травка зелёная, реки чистые, люди доброжелательные… Им же персонажи типа Димы Билана на ночь песен не шепчут…
Так что – прощайте! Удачи вам, господа и напоследок совет – не смотрите перед ужином российские телепроекты, телесериалы и – Боже упаси! – теленовости. Уж лучше почитайте старых советских газет…
Сергей Прохоров. «Шутка»
Юмористический рассказ
Проколов томился от безделья, с нетерпением дожидаясь конца рабочего дня. От предыдущих командировок в блокноте уже ничего не осталось: выписался полностью. И когда в промышленный отдел заглядывали редактор или ответсекретарь, Сергей принимал сосредоточенный, деловой вид, морщил лоб, пытаясь что-то чертить на пустом листе бумаги. «Надо срочно ехать в командировку за материалом, а погода мерзопакостная: который день подряд идут проливные дожди», – грустно размышлял Проколов и зябко поёживался, представив себя идущим под этим ливнем по раскисшим районным дорогам.
В кабинет с загадочным лицом заглянула редакционная машинистка Лидочка и доверительно сообщила новость:
– А у редактора сидит наш новый сотрудник. Морячок!
Восхищение её было искренним не потому, что редакция районки задыхалась от нехватки творческих сотрудников. У Лидочки был такой возраст, когда промедление с выбором жениха грозило ей остаться в старых девах.
– Иван Чайников, – представился морячок каждому из собравшихся в кабинете редактора, радостно пожимая всем руки.
«Морская пехота», – снисходительно отметил про себя Проколов, задержав взгляд на синих погонах. Хоть сам он служил не на элитных военных судах, а на кораблях третьего ранга, но к парням, носящим морскую форму, но не видавших палубы и моря под собою, относился с долей пренебрежения. «И фамилия какая-то смешная – „Чайников“ Самоваров было бы солиднее»…
– А где служил, – поинтересовался на всякий случай Сергей.
– В Хабаевске, – охотно ответил морячок.
«Вон оно что», – понял Проколов. – «Значит, пехота ещё и картавит. Однако лихо этот