Лия Кирсанова и диадема четырёх стихий

Лыгина Евгения Владимировна

– Что это? – пугающе спросила я.

– Укус.

– Так что ты тут делаешь?! Бегом к Дарине!

– Нет. Не хочу, чтобы она узнала.

– Почему? Даже я вижу, что инфекция распространяется! И чей это укус?

– Оборотня. Мы ходили в Келесельский лес, чтобы погулять, а наткнулись на голодного оборотня. Хорошо, что удалось убежать.

– Но почему обратился ко мне? В Келесельский лес не запрещено ходить! – нахмурилась я. Насколько я знаю Дарину, она не откажет в помощи, даже если очень большая вероятность летального

исхода.

– Я не хочу об этом говорить! – отрезал Алартин. – Ты ходишь на оказания первой помощи, и знаешь…

Антон закашлялся.

– Позволишь? – я указала на его руку.

Он кивнул. Я попросила Антона сесть. Осторожно проведя по бугру, я почувствовала толчок. Так реагирует вирус на присутствующего лекаря. Дарина рассказывала, что хороший лекарь обязательно почувствует толчок вируса. Ему не нравится присутствие любого лекаря, но хороших лекарей – ещё больше ненавидит.

Я ещё раз провела по укусу, и снова почувствовала толчок. Осмотрев края укуса, я пришла к выводу, что укусу уже трое суток, и через двое суток Антон обратится. Записавшись на дополнительные занятия, я стала много читать, и могла многие вещи определять после осмотра.

– Новости неутешительные, – вздохнула я. – Твоему укусу уже трое суток, и двое тебе осталось. Как раз полнолуние через эти двое суток.

– И ты говоришь об этом спокойно? – поразился он.

– А нечего было тянуть! Я вообще удивляюсь, что ты обратился за помощью! – вспылила я.

– Ты что-нибудь сможешь сделать? – с надеждой спросил он.

– Есть платок, кусок ткани?

Антон нашарил у себя в кармане платок, и протянул мне. Я свернула его, и попросила Антона прикусить его. Он вопросительно посмотрел на меня.

– Да, Антон! Будет больно, – предупредила я. – У тебя сейчас глаза округлятся от ужаса, и кричать будешь долго… возможно, и плакать будешь.

– Очень? – промямлил он.

– Да. Нарыв сильный, и если его не вскрыть, можешь лишиться руки.

В моей руке появился ножик. Он был небольшим, и таскать его с собой удобнее. Антон забеспокоился, но дёргаться не стал. Он с ужасом смотрел, то на меня, то на ножик. Ухватив покрепче его руку, я проткнула бугор. Антон взвыл от боли. Его тело моментально покрылось потом, лицо покраснело, а из глаз потекли слёзы.

Должна отдать должное: Антон кричал, некультурно ругался, но руку не вырывал. Из нарыва вытекал гной. Он был не кремового цвета, а какого-то фиолетового…

Я надавила на рану, выгоняя гной из неё. Чем больше выгоню, тем лучше. Меня обдало жаром. Дальше в рану я лезть не стала. Нужно повязку наложить, чтобы за ночь она вытянула гной.

А с собой-то я ничего не брала! Решила я заглянуть в стол, что стоял в потайной комнате. Какого было моё удивление, когда я обнаружила тряпки. Счастью не было предела! Пусть только тряпки, но они есть!

Я перебинтовала рану. Она была открытой, а магией я не стала залечивать. Опасно. Антон немного успокоился.

Он дышал ровно.

– Садистка ты Кирсанова, – выпалил он.

– Зато жизнь твою человеческую продлила на неделю, – вытирая нож о ткань, сообщила я. – Ну, и задал ты мне задачу Алартин! Я обалдела, когда вскрыла рану! Ты ведь не один получил этот укус, не так ли?

– Откуда ты знаешь? – удивился он.

– Ты и без меня знаешь, что Дарина не вышвырнула бы тебя из медпункта! Значит, вас довольно много было! И, возможно, Дарина грозилась доложить Аксену о вашем поведении. Я её понимаю, не стоит так себя вести.

– Нас было шестеро. Четверо из нас получили укусы, двоим, удалось их избежать. Мы решили через день идти к Дарине, но когда пошёл Миша, то терпение Дарины лопнуло. Нам пришлось соврать, что нас только трое, – признался Алартин.

– Прибить бы тебя Алартин! – с чувством выдала я. – Некому, а мне некогда! Лучше стать оборотнем, нежели по голове от Аксена получить, да?! Ладно! Теперь слушай меня очень внимательно! В противном случае отправишься в медпункт к Дарине! Итак! У тебя есть настойка снеженики?

– Где-то была.

– Если нет, придёшь ко мне. Прямо в рану выльешь весь флакон. Будет больно, сразу говорю. Завтра встретимся здесь же.

– Спасибо…

– Главное выздоравливай! – перебила я его.

– … что не оставила меня, – договорил он.

* * *

Ура! Я добралась до комнаты! Книги я положила на кровать. Почему-то именно на ней меня посещают интересные мысли. Как-то раз мне удалось додуматься обойти Долиани. Он задал мне очень сложное задание, а нужно было сдать на следующий день. Я целую ночь провозилась. Ближе к утру, я села на койку, и тут меня осенило!

Долиани до сих пор продолжает на меня косо смотреть. На создание того зелья нужно было трое суток, а я его утром притащила к нему в кабинет. Он ещё с Аксеном болтал, а тут я нарисовалась! Но зелье принял…

Мира лежала на кровати в виде гроба и с задумчивым видом выбирала новый цвет для волос. Пару раз я пыталась окликнуть девушку, но та только что-то промычала, и махнула на меня рукой. Это было знаком того, что ей сейчас не до меня.

Удовлетворённая, я улеглась на кровать и стала листать книги. Символы пылали на страницах.

После получасового блуждания по страницам, я обнаружила то, что нужно. В голове крутился разговор с Аксеном. И всё же: почему именно мне он сказал сделать символ Поиска предметов? Какая в этом связь? Думаю, если я смогу воспользоваться символом, то узнаю ответ на вопрос.

– Эй, Кирсанова! Обернись! – ласково пропела Мира.

Желания нет оборачиваться. Как я обернусь, так волосы дыбом встают!

– Отвали Мира! – отмахнулась я.

– Тебе жалко? Обернись! – канючила она.

– Каждый раз, когда я оборачиваюсь, потом три дня дёрганная хожу!